старый, с пятнами грунтовки. Мой муж называл такую лаком для бедных.
– Вы, случайно, не обратили внимания, что это был за автомобиль? – спрашивает Ходжес, а в блокноте пишет: «ВЫЯСНИ ДАТУ ПОСЛЕДНЕГО СИЛЬНОГО СНЕГОПАДА». Холли читает и кивает.
– Нет, извините, в автомобилях я не разбираюсь. Даже не помню цвет, только пятна грунтовки. Мистер Ходжес, вы точно уверены, что нет никакой ошибки? – В ее голосе мольба.
– Я бы с радостью признался в ошибке, Нэнси, но не могу. Вы нам очень помогли.
– Правда? – произносит она с сомнением.
Ходжес диктует ей свой номер, номер Холли и офиса. Просит позвонить, если она вспомнит что-то новое, упущенное ими. Напоминает ей, что этим делом может заинтересоваться пресса, потому что Мартину парализовало в Бойне у Городского центра в 2009 году, и подчеркивает, что она, Нэнси, не обязана говорить ни с репортерами, ни с телевизионщиками.
Нэнси Олдерсон плачет, когда он разрывает связь.
На ленч он ведет Холли в «Сад панды», ресторан, расположенный в квартале от их офиса. Еще рано, в обеденном зале кроме них почти никого нет. Холли мяса не ест и заказывает овощное рагу. Ходжес любит говяжью вырезку кусочками в остром соусе, но сейчас его желудок такого не позволяет, поэтому он останавливается на ягнятине. Оба едят палочками. Холли – потому что легко ими управляется, Ходжес – потому что с ними ест медленнее, и, возможно, пожар в животе будет не таким сильным.
– Последний большой снегопад прошел девятнадцатого декабря, – говорит Холли. – Синоптики сообщили об одиннадцати дюймах снега на Гавенмент-сквер и о тринадцати в Брэнсон-Парк. Не такой уж сильный, но в эту зиму их было только два, и раньше насыпало каких-то четыре дюйма.
– За шесть дней до Рождества. Примерно в то время, когда, по словам Олдерсон, Джейнис Эллертон получила «Заппит».
– Думаешь, дом осматривал тот самый мужчина, который дал ей этот гаджет?
Ходжес цепляет кусочек брокколи. Вероятно, она полезна для здоровья, как и все овощи с отвратительным вкусом.
– Едва ли Эллертон взяла бы что-нибудь у человека в залатанной куртке. Я не исключаю такой возможности, но мне это представляется маловероятным.
– Ешь свой ленч, Билл. Если я еще сильнее обгоню тебя, это будет выглядеть совсем неприлично.
Ходжес ест, хотя аппетита у него в эти дни никакого, даже когда желудок не закатывает ему концерт. Если кусок застревает в горле, Ходжес запивает его чаем. Может, это хорошая идея, потому что чай определенно помогает. Он думает о результатах обследования, которые ему еще только предстоит увидеть. Вдруг приходит мысль, что его проблема может оказаться похуже язвы. Чего там, возможно, язва была бы наилучшим вариантом. От язвы хотя бы есть лекарства. А вот от другого…
Когда обнажается центр тарелки (но Господи, там еще так много еды), он откладывает палочки.
– Пока ты выходила на след Нэнси Олдерсон, я кое-что выяснил.
– Расскажи.
– Почитал
