и неприступные.
Каждый вечер в имении гремела музыка, звенели кубки, вспыхивали фейерверки. Только под утро развозили лакеи пьяных гостей по флигелям.
– Что без дела стоять, взял бы другую метлу.
– Некогда, я хочу сбегать к Зализняку, он должен домой приехать.
– Зализняк? Максим? Разве он здесь? – снова взялся за метлу Студораки.
– В монастырь Онуфриевский нанялся, уже недели две тому назад. Говорил я ему, чтобы со мною в надворные шел, не захотел.
Дед Студораки покачал головой.
– Этот не пойдет. Золотой человек.
– Выходит, в надворные не люди идут? Неужели псарь выше стоит, чем казак надворной охраны?
Студораки перевернул метлу, постучал черешком о землю.
– Не горячись, еще язык проглотишь. Не будем меряться честью. У обоих нас работа собачья, у тебя – по воле, а у меня – поневоле. Тебе Максима не разгадать. Говоришь, в монастырь пошел. Допекли, видно, нехватки. Передай ему поклон от меня! – крикнул он Роману уже вдогонку.
Около ворот Зализняка снег лежал непротоптанным. Роман заглянул через плетень, остановился. Напевая тоненьким голоском, березовым веником подметала от порога дорожку Оля. Отступив на несколько шагов, Роман надвинул на лоб желтую с черной окантовкой шапку и кашлянул так, что в соседнем дворе испуганно закудахтала курица, прыгнул через перелаз. Оля оглянулась, выпустила из рук веник и с визгом побежала в хату.
– Оля! – крикнул ей наперерез Роман. – Не беги, это я.
Услышав знакомый голос, девочка остановилась. Исподлобья взглянула на Романа. А тот сбил на затылок шапку, залился громким смехом.
– Испугалась? Неужели я такой страшный?
– А зачем вы так обрядились? – успокаиваясь, проговорила Оля.
– Как? Страшно? А я думал, красиво.
Порывшись в кармане, Роман вытащил медовый пряник. Сдул с него табачные крошки, подал девочке.
– Дядя Максим дома?
– Нету, он вчера приезжал. Орлику сена привез, а мне ленты в косы. Писарь уже два раза приходил, на Орлика смотрел. А дядя Максим сказал, чтобы мы его не пускали. Я Орлику гриву заплела, на лестницу стала и заплела, и не боюсь, – рассказывала сразу обо всем Оля.
– Вот так молодец, – Роман похлопал Олю по холодным от мороза щечкам. – Вырастешь – за полковника замуж отдам.
Оля скривила губки.
– Не хочу за полковника. Я за Петрика пойду.
– Какого Петрика?
– Поводыря кобзарева. Он уже два раза к нам заходил. Еще в прошлом году. Я Петрику и колечко подарила, он обещал зимой снова прийти.
– За поводыря, так за поводыря. Ладно, пошел я, надо еще домой забежать.
Когда Роман вернулся в панский двор, доезжие уже вторично потрубили в рога.
– Где тебя черти носят? – накинулся на него сотник. – Чтобы больше без разрешения
