Танцуют все, или Кащей с Берсеневки. Татьяна Первушина

      Понедельник выдался ничем не примечательный. Тот же надоедливый дождь, полное отсутствие солнечных лучей и скукотища.

      – Может, все-таки попробуем съездить в «Любовный камертон»? – осторожно начала Маргоша, – вдруг Олег Соловьев еще не добрался до него? Авось, мы что-нибудь узнаем о Милене, ее окружении?

      – Посидим пока тихо, – возразила я, – нужно ослабить бдительность наших инквизиторов. Все равно Соловьев расследует десятки подобных дел, и к тщательному расследованию смерти Милены он пока не готов. Ничего, выждем немного и сами займемся этим делом.

      – Между прочим, Батон так и не сказал, от какого яда умерла Милена.

      – Наверное, результаты экспертизы еще не готовы. Или в лаборатории до сих пор не разобрались, что за гадость ей подсунули.

      Внезапный телефонный звонок отвлек нас от размышлений.

      Я с трудом узнала в звонившем Володьку Симакова. Когда-то давно мы дружили, работая в одной риэлторской конторе, и я даже помогла Володькиной жене, когда у той начались проблемы с зубами. Мои знакомые стоматологи по самым низким, «дружеским» расценкам, вылечили ей пародонтоз.

      Потом, когда я познакомилась с Димкой, и мой «Отелло» легко и просто ограничил круг моих знакомых до трех человек – двух старых дев и себя лично, наше общение с Володькой свелось к минимуму.

      Правда, Симаков, помня добро и игнорируя негласные запреты моего ревнивого супруга, периодически поздравлял меня с Новым Годом, восьмым марта, а иногда даже вспоминал о моем дне рождения.

      Поэтому я очень удивилась, так сказать, его «внеплановому» звонку. Володька взволнованно что-то тараторил в трубку. Наконец, я, прервав молниеносный «экскурс в прошлое», прислушалась.