мне бедро, демон его раздери на мелкие куски! Эй! Все сюда!..
Рин еще успел заметить все те же тени поодаль и шагнул вперед. Противник был выше его на голову и раза в два тяжелее, но вряд ли ловчее вожака. К тому же свой странный меч держал так, словно был более привычен к дубине или топору. Рин легко ушел от широкого взмаха и ткнул мечом разбойнику в гортань. Грабитель захрипел и осел в пыль беспомощной тушей.
– Взять его! – снова завизжал вожак и тут же осекся. Труп его сообщника вспыхнул колдовским пламенем и с шипением начал обращаться в пепел. Погань торопилась принять жертву.
Рин прихватил полой плаща острие меча и оглянулся. На крыльце ближайшей харчевни стоял как будто кто-то знакомый – невысокий человеке мечом громко насвистывал, похлопывая клинком по сапогу. Остановившиеся в стороне разбойники исчезли между хибарами.
– Взять его! Грязные скоты! – не унимался вожак, отползая в сторону.
Рин прищурился, но человек перестал свистеть, и ощущение знакомства рассеялось. К тому же сумрак, почти сотня шагов и тень от навеса над крыльцом не позволили разглядеть вольного или невольного помощника. Олфейн прижал руку к груди, незнакомец кивнул и скрылся за дверью.
– Что с тобой делать? – спросил Рин скулящего вожака. Наверное, тот и в темноте сумел разглядеть сомнение в глазах несостоявшейся жертвы: не следует ли ему расправиться и со вторым врагом, – потому что замолчал и судорожно пополз в придорожный бурьян.
Рин развернулся и пошел дальше.
Когда он вышел на перекресток, Поганка за спиной почти скрылась во тьме. Сотню шагов назад, едва бурьян по краям дороги начал обращаться в крученые колючки поганской травы-листовертки, подул ветер, и перед Рином поднялась стена огня.
«Пламенная погибель, здесь, за половину лиги до Погани!» – с ужасом подумал молодой Олфейн, потому как по рассказам охотников знал: стена не огненный вихрь, она идет куда хочет, часто поперек ветра и не жалует ни клейменых ветеранов, ни необстрелянную зелень, и спасения от нее нет. Были, правда, способы выжить: накрыться свежесодранной шкурой желтого волка или смоченной кровью тканью, молиться Единому об избавлении от смертельной напасти или положиться на быстроту ног.
Рин не сумел совершить ничего. Он замер в ужасе и, когда стена разорвалась на части за пару шагов до него, не сразу смог не только отдышаться, но даже двинуться с места. Лишь через минуту Рин судорожно вдохнул и двинулся туда, где в лунном свете казался почти белым нужный ему перекресток.
Две дороги встретились под ногами молодого Олфейна. Та, по которой он пришел, и та, которая огибала Айсу с юга и вела к Погани с другого берега реки, рассекавшей город и городской холм, как мог бы рассечь краюху хлеба кривой нож. Две дороги встретились под ногами последнего отпрыска древнейшего рода Айсы, чтобы, соединившись, уйти нахоженным трактом в пепельную тьму Погани. На четырех перекрестках горожанин мог воззвать к милости или суду Айсы – у Водяной башни, у магистрата, у Северной башни и
