этого. Совсем не из-за этого. Самовольные задержки, отлучки – это пустяки, это мелкие провинности. Просто уже в самом конце… когда я уже собиралась возвращаться… в общем, как раз в то время на Земле скончался мой личный подопечный…
– Кто?
– Один праведник. К некоторым из вас, смертных, за особые заслуги приставляют ангела-хранителя. Работенка непыльная – так, халтурка, в добавку к основной нагрузке. Просто быть на связи, присматривать немножко… А в конце жизни – не забыть явиться и лично доставить душу по назначению. И вот этого моего подопечного как раз тогда угораздило умереть, чтоб ему пусто было…
Воцарилось молчание. Стефания сверлила мрачным взглядом собственный ноготь, Колобков, Чертанов и Грюнлау деликатно молчали.
– Я все сделала, как положено. Забрала его, и уже возвращалась домой, – наконец снова открыла рот чертовка. – Уже возвращалась, но решила в последний момент заскочить в бар. И там кое с кем встретилась. С демоном. Дьяволица пятого ранга, сборщица душ. Она как раз закончила смену и тоже сидела в баре.
Стефания опять надолго замолчала, неподвижно глядя в одну точку. Ее не понукали – всем хотелось узнать, чем кончилось дело. Стефания не так уж часто позволяет себе вот так разговориться.
– Мы выпили вместе, – призналась чертовка. – Немного пообщались. Обменялись последними сплетнями. Я пожаловалась ей на этих проклятых старикашек, она рассказала ужасно смешной анекдот… про Асмодея… А потом… потом… потом она предложила перекинуться в картишки. И мы сели за игру. Сначала я выигрывала, и раззадорилась. Понемногу мы начали повышать ставки, а я только радовалась. И сама не заметила, как удача от меня отвернулась. Я проиграла все. Все. У меня не осталось ничего вообще. И тогда… тогда я поставила на кон душу. Праведную человеческую душу, которую должна была доставить в Рай. И ее я тоже проиграла.
– Да разве ты была иметь право на нее играть?! – не выдержал Грюнлау.
– В том-то и дело, что нет! – выкрикнула в ответ Стефания. – Это было должностное преступление! Из самых худших! На следующее утро, сообразив, что натворила, я разыскала ту дьяволицу и стала умолять вернуть проигрыш! Но она… она только расхохоталась мне в лицо… А когда я вернулась домой… знаете, в небесном трибунале сидят очень понимающие ангелы. Там много чего могут простить. Но я собственными руками отдала демону невинную душу. Душу, которую должна была хранить и оберегать паче собственной жизни. Ее не забрали у меня силой, не выманили обманом – я сделала это сама, добровольно. Обрекла на адские муки праведника, а такого… такого не прощают. Мне сожгли крылья и швырнули… швырнули… в общем, так вот все и закончилось. Крылья Гавриила, я до сих пор чувствую, как это больно… больно падать… – прошептала Стефания.
Несколько секунд за карточным столом царило тяжелое молчание. А потом Чертанов встал, хрустнул суставами и делано бодрым тоном сказал:
– Ну что, хватит на сегодня, что ли?
– Да, мне тоже есть капелька надоесть, – присоединился к нему
