все не подходила. В наступившей вдруг тишине Эрвину стало страшно, и он решил, пора уносить ноги. Достал нож и вспорол узел лейтенанта. Из него посыпались знакомые металлические предметы, монеты, черные и блестящие пластинки. Эрвин отсыпал немного золотых фигурок себе в вещмешок, в надежде поделиться с лейтенантом, если спросит, и тут прибежал запыхавшийся Густав. В доме остались его вещи.
– Набирай, сколько унесешь, – предложил Эрвин.
– На кой оно, старье музейное! Лейтенант объяснял, – не золото, и даже не серебро.
– А я тебе говорю – золото! Возьми хоть немного, поверь, пригодится.
– Что с ним делать? Все равно отберут, обвинят в мародерстве – расстреляют. И лейтенант не поможет.
Густав так и не поверил, что грязные железки – золотые бляшки. Несколько пластинок с рельефами зверей все же взял.
– Давай скорее со мной, у комендатуры последние машины. Лейтенант драпанул, бросил нас.
В необычной тишине далеко было слышно, как натужно гудели, поднимаясь по шоссе, ведущему в Симферополь, грузовики. Увозили последнее воинское имущество и солдат. Все шло к тому, что Эрвину и Густаву придется своим ходом бежать от наступавших русских.
– В сорок первом тоже оставили город, а потом вернулись. «Может, и на этот раз вернемся», – сказал Эрвин. – Лейтенант не простит, что не сберегли его добро. Может, узел закопаем?
– Машины уйдут, пехом придется убираться, – не сразу согласился Густав.
– Думаешь, меня одного накажет? И тебя отправит на передовую!
Густав не стал дальше спорить, и они оттащили разорванный узел к туалету, рядом с которым недавно выкопали новую выгребную яму. У будки туалета стояли оставленные лопаты. Сбросили узел на дно ямы, засыпали землей, еще не успевшей затвердеть, нарубили лопатами и накидали сверху веток, травы и побежали к комендатуре.
…Вернуться не удалось. Русское наступление продолжилось, не останавливаясь до самого Берлина и полной капитуляции Третьего рейха. Лейтенанта Йозефа Брауна Эрвин с Густавом больше не видели. Эрвин встретил его только после войны.
Оставив Крым, Эрвин с Густавом продолжили службу в стрелковом батальоне бывшего помощника военного коменданта Феодосии. Густав как-то похвастался золотыми безделушками, и, начальство, узнав про археологическое богатство из имущества лейтенанта, заставило его и Эрвина всё сдать. Густав вскоре пропал – взяли в плен или был убит. О закопанных сокровищах знал теперь один Эрвин.
Фигурка непонятного зверя, зашитая в подкладку кителя, сохранилась до конца войны. Не нашли ее в лагере и американцы. Через год после войны, Эрвин, читая в газете заметку о Мюнхенской глиптотеке, встретил фамилию бывшего командира лейтенанта Йозефа Брауна. Написал в музей и через день Йозеф, приехал к Эрвину в Штутгарт. Пытал, что стало с оставленными
