– и через неделю поправится.
– Откуда коновал, с Денкера?
– С Денкера, ваша светлость, тот самый – проверенный. Куда ужин подавать, в опочивальню?
– Нет, пусть в зал несут. Я еще посижу немного, подумаю.
Дизрай сделал знак ожидавшему поодаль слуге, и тот помчался на кухню.
– Сапожки мягкие нести?
– Пусть несут, а то я ног под собой не чувствую.
Прелат прошел в просторный каминный зал, снял пояс с оружием и отдал Дизраю. Потом чуть сдвинул кресло и сел напротив красных углей в камине.
– Огонька, ваша светлость? – спросил Дизрай, зная, что прелат любит смотреть на огонь и слушать треск поленьев.
– Да, добавь.
Распорядитель стал быстро укладывать в камин заготовленные поленья.
В это время подошел слуга, принесший легкие сапоги из оленьей кожи. Прелат кивнул, и слуга аккуратно стащил с него тяжелые ботфорты и сменил их на домашнюю обувь.
Ощутив облегчение, Гудроф не смог сдержать блаженную улыбку.
Появились трое кухонных слуг, доставив три подноса с разогретыми блюдами. В отличие от других господ, прелат Гудроф довольствовался тем, что оставалось от семейного обеда, и позволял разогревать мясо и бульоны, не требуя готовить свежие.
– Ваша супруга леди Бровн уже спит, – сообщил Дизрай, помогая слугам расставлять на принесенном столе тарелки.
– Никаких просьб не передавала?
– Не передавала, ваша светлость. Генри и Эрнст здоровы, сегодня занимались языками и арифметикой.
– А моя непоседа, как она?
– Интресса Амалия? А вот и она, сами пожаловали… – произнес Дизрай, кланяясь и отступая в тень.
Прелат улыбнулся, вставать на пути у Амалии не решался никто, даже он с трудом сдерживал ее крутой нрав. Сейчас ей семнадцать, и скоро следовало ожидать брачных посредников, но прелат плохо представлял, как сможет убедить дочь составить выгодную партию с каким-нибудь достойным дворянином. Девушка была слишком своенравной.
Опасаясь ее резкости, слуги подались к стенам, а интресса схватила тяжелый стул и поставила рядом с креслом прелата.
– Ты почему не спишь? – спросил он, видя, что дочь пришла в длинном халате, накинутом поверх ночного платья.
– Мне не спится, – ответила Амалия, садясь на стул. Затем приподняла крышку одного из блюд и взяла ножку бекаса.
– Ты не ужинала?
– Ужинала, но без удовольствия. А сейчас проголодалась.
Прелат придвинул к себе деревянную плошку, какие делали только деревенские мастера. Такие плошки хорошо держали тепло, и в них подавали лапшу из утки или суп из гуся с печенкой.
Его светлость не мог уснуть, не съев на ночь горячего.
– Куда ты ездил? – спросила Амалия, забравшись на стул с ногами.
– Встречался с Илкнером…
– С
