так, что трава там уже не росла, а совсем близко даже образовалась небольшая впадина. Туда и положили Тиодольфа, удивляясь, что с него не каплет кровь и на теле нет ни одной раны от стрелы.
Что же до него самого, то, упав, он забыл и о сражении, и обо всём прочем. Князь был окутан ласковой, приятной дрёмой. Он снова стал юношей, как давным-давно, ещё до того времени, когда сражался против трёх королей гуннов на ореховом поле. В этих снах он и жил, словно юноша: развлекался на лугу, ездил верхом на необъезженных жеребятах, плавал в реке, охотился с теми, кто постарше. А ещё ему снилось, что рядом был один старик, учивший его жизни в лесу и тому, как держать оружие. Сначала сон казался прекрасным. Тиодольф со стариком были в кузнице, они ковали меч, украшая сталь тонкой золотой проволокой. Потом рыбачили удочками у течения Реки Бронибора, а после сидели в углу зала, и старик сказывал ему о древнем воине рода Вольфингов, которого тоже звали Тиодольфом. Тут они внезапно оказались на лесной опушке, где отдыхали после охоты. У их ног лежала косуля, пронзённая стрелой. Старик рассказывал Тиодольфу о том, как лучше подкрасться к косуле, чтобы она не почуяла его запаха. Всё это время в лесных ветвях слышался гул сильного ветра, словно бас волынки, встревающий в прекрасную мелодию. Но вот Тиодольф встал, желая снова поохотиться. Он наклонился, чтобы поднять копьё, и как раз в этот момент речь старика прервалась. Тиодольф посмотрел на него снизу вверх и увидел, что лицо старика бело, как камень. Юноша дотронулся до него, но старик был твёрд, как кремень. Лицо его и руки казались похожими на лицо и руки древней статуи бога, хотя ветер шевелил его волосы и одежду, как и раньше. И тогда сердце Тиодольфа во сне пронзила острая боль. Ему показалось, что он тоже отвердевает, становясь камнем. Он боролся, боролся, и вот лес куда-то исчез, а пред ним остался только белый свет и больше ничего. Он завертел головой, и постепенно свет превратился в луг Вольфингов, каким он его уже давно знал. Тихая радость проникла в сердце князя. Он снова взглянул вокруг и не увидел ни коров, ни овец, ни пастушек. Теперь на лугу царило смятение той свирепой битвы, что своим грохотом достигала небес, ведь теперь он видел всё наяву, окончательно проснувшись.
Тиодольф встал и, осмотревшись, увидел печальных воинов, кольцом обступивших его. Они считали, что он смертельно ранен, хотя так и не смогли найти на его теле ран. Гномья кольчуга лежала рядом с ним на земле – её сняли, когда осматривали его тело.
Он взглянул в их лица и спросил: «Что с вами, воины? Я жив и не ранен. Что случилось?»
Один из воинов ответил: «Ты и в самом деле жив или вернулся из мёртвых? Мы видели, как ты упал, когда вёл нас на врага, словно в тебя ударила молния. Мы уже решили, что ты мёртв или серьёзно ранен. Родичи отважно сражаются, и раз ты жив, то всё хорошо».
Тиодольф же ответил: «Дайте мне мой верный меч, и я убью себя сам, не дожидаясь, пока это сделают враги, ибо я уклонился от битвы!»
Тогда один старый воин
