от каблука, шло отражение до коленки. Они были как карты, ножки – юные валеты, ноги – прочные как дамы, и ножищи – фундаментальные как короли, сверху вниз и снизу вверх. И в отражении на лоснящемся от воды тротуаре таился еще некий намек на подъюбочный объем. Музыка и стук каблучков… Тротуар, лестница, видимо, под навесом, где сухо и нет манящей тайны, ибо нет отражения в мокром асфальте, потом снова на мокром тротуаре, и снова валеты, дамы и короли с тайным сводом, в котором ничего нельзя углядеть… Аккорд… Конец… Свет…
– Вот эти штуки ребята могут глядеть хоть тысячу раз подряд, без отрыва. И лица серьезные-серьезные… В общем, кино для нас – не развлечение, а, как бы это вам половчее сказать, – чуть замялся командир, – сны наяву, что ль.
Есть в Алма-Ате детский интернат. Не совсем обычный интернат. В нем живут и учатся дети чабанов, уведших стада и отары на высокогорные пастбища на весь сезон, до глубокой осени. А вот встреча была у нас с интернатцами поначалу вполне обычной, по установившемуся стереотипу.
– Вам понравилась картина?
– Да-а-а!
– Ну, а если по-настоящему? – рассмеялся я.
– А по-настоящему, кому понравилась, а кому и нет.
– А как же узнать правду?
– Поговорите с каждым.
– Ну, что ж, давайте поговорим, но только не о картине, а о вас. Идет?..
– Идет!.. – раздался дружный ответ.
– Скажи, кем ты хочешь быть, когда вырастешь? – спросил я девочку из первого ряда.
– Артисткой.
– Так. Ясно. В театре или в кино?
– Конечно, в кино.
– Почему, конечно?
– Мечтаю! – произнесла она с таким придыханием, что сомневаться в ее правдивости не приходилось.
– А ты где хочешь работать, когда вырастешь? – обратился я к мальчику из класса, наверно, седьмого.
– В кино.
– А кем?
– Кем возьмут.
– А ты? – Вопрос был задан старшекласснице. Она покраснела до фиолетового оттенка.
– Не отвечай, если не хочешь.
– Я хочу вообще во ВГИК.
– Чтобы быть кем?
– Вообще художницей…
– Почему обязательно во ВГИК? Есть много художественных институтов.
– А я вообще хочу в кино…
В этом признавался чуть ли не каждый третий из воспитанников чабанского интерната, ребят родом из высокогорных аулов, где и электричества-то нету… И так – повсюду. В каждом городе, где мне приходилось бывать, в каждом селении, на встречах со зрителями выяснялось, что молодые, да и не только молодые, мечтают о кино. Оказывается, все следят за новыми фильмами, поименно знают всех «звезд», интересуются их жизнью, собирают фотокарточки киноартистов… Нужны ли более убедительные доказательства всенародной популярности этого искусства?..
– Скажите, вот вы –
