чем-нибудь?
Она отпила кофе.
– Вам есть смысл продолжить, – сказал он.
– Сомневаюсь.
– Общество редко позволяет знаменитости в одной области прославиться в другой. Исключая скандалы, разумеется.
– Я не хочу быть знаменитостью.
– Вы уже знаменитость.
– Была. И довольна мелкая.
– Уровень безусловной славы, – произнес Бигенд тоном врача, объявляющего самоочевидный диагноз.
Некоторое время они сидели молча. Холлис делала вид, будто просматривает первые страницы «Таймс». Наконец появилась итальянка и такой же симпатичный темноволосый юноша, принесли завтрак на деревянных подносах с бронзовыми ручками.
Бигенд проводил взглядом округлый зад итальянки и сказал:
– Обожаю полный английский завтрак. Требуха. Кровяной пудинг. Бобы. Бекон. Вы бывали здесь до новомодной кухни? Наверняка бывали.
– Да. В ранней молодости.
– Уже тогда полный английский завтрак был гениальным. – Бигенд резал колбаску, что-то похожее на хаггис, сваренный в кишке мелкого животного вроде коалы. Он подцепил кусок на вилку и, прежде чем отправить в рот, объявил: – Вы кое-чем могли бы нам помочь.
– Нам.
Он прожевал, кивнул, проглотил.
– Как вы наверняка знаете, мы не просто рекламное агентство. Мы занимаемся трансляцией образа бренда, прогнозом тенденций, управлением поставщиками, прощупыванием молодежной аудитории, стратегическим планированием в целом.
– Почему тот ролик так и не вышел? Для которого вы заплатили нам столько денег за «Такой быть сложно»?
Бигенд обмакнул хлебец в жидкий желток глазуньи, откусил половину, прожевал, проглотил, вытер губы салфеткой.
– А вам это важно?
– Сумма была огромная.
– Это Китай, – сказал Бигенд. – Машина, для которой готовили рекламу, так и не вышла на рынок.
– Почему?
– Изъяны конструкции. Фундаментальные. Правительство решило, что с этой машиной нельзя выходить на международный рынок. Особенно в свете нескольких скандалов с вредными добавками в пищевых продуктах.
– Машина была настолько плоха?
– Бесповоротно. – Бигенд принялся нагребать на хлебец бобы. – Песня ваша не понадобилась. Чиновники, занимавшиеся проектом, насколько я знаю, по-прежнему живы-здоровы. Вполне себе оптимальный исход для всех заинтересованных лиц.
Он принялся за бекон. Холлис ела мюсли с фруктами, поглядывая на Бигенда. Тот ел быстро, методично заправляя горючим тот метаболизм, который позволял ему работать на повышенных оборотах. Холлис никогда не видела его усталым или сонным после долгого перелета. Он как будто жил в собственном часовом поясе.
Бигенд доел раньше нее и дочиста вытер тарелку последним треугольничком поджаренного хлеба.
– Трансляция образа бренда, – сказал он.
– Да? – Холлис подняла бровь.
– История. Покупают не столько
