мяса на костях и то больше. У хилого заборчика, мемекая, пережёвывала сено коза. Уж не её ли молоко Данила пил?
На заваленке, оперев руки на посох, чинно восседал старик с длинной белой бородой.
– О, кто появился, – проговорил он, и Данила узнал голос человека, который защищал его, оглушённого, на дороге.
Старик поднялся. Подошёл ближе. Молодцов разглядел его получше и понял, что он не так уж и стар, просто потрудился в жизни немало, но силу ещё сохранил.
– Ну как чуешь себя, не прошиб тебе Кумарь черепок-то? – спросил седобородый.
– Не прошиб, – буркнул Данила. – Мужики, вы понимаете, что творите? Это ж статья!
– Чего?
– Говорю, напали на меня ни с того ни с сего.
«Сектанты какие-то или староверы, – про себя подумал Молодцов. – Ладно хоть не чичи. Как только я в их угодья-то попал?»
– Ни с того ни с сего? – удивился старик. – Ты, чужак, да ещё веры ромейской, на нашу землю забрёл, Кулика по самому обидному ударил да ещё возмущаешься?
– Они первые на меня напали. Если чужак, так сразу руки выкручивать?
– А хоть бы и так. Ты сам откель идёшь? Родня у тебя далеко?
– Далеко, – огрызнулся Данила, понимая, что уже угодил в гораздо более крупные неприятности, чем ожидал.
– Видишь, далеко. Я сразу понял, что ты ненашенский. Чего на нашей земле забыл, чего вокруг околочивался? Может, ты тать какой али кто похуже. А ещё указывает, чего нам с чужаками делать. – Седобородый засмеялся, будто ворон закаркал, потом резко оборвал смех. – Ну ладно, это всё смехи да хихи. Я здешний староста, зовут меня Беремир. Умеешь ты чего?
Спросил уверенно так, по-деловому. Данила опять сообразил, что характер показывать не время, хотя… Можно вырубить парня рядом, старик его не остановит. А потом? По незнакомой местности куда бежать? Да и голова ещё побаливает.
– Гвозди забивать, кирпич класть, доски шкурить, шпаклевать. Чего надо?
Вот тут Беремир по-настоящему удивился.
– Чё ты делаешь?
– Ну шпаклюю, шкурю. Вы что, не знаете, как доски шкурят? Стенку могу сложить. Или вам кирпичом и цементом вера запрещает пользоваться?
Вот здесь Данила сообразил, что сболтнул лишнее. Старик теперь глядел на него с опаской. А у этих духоборов, по ходу, реакция на опасность одна – бздынь по башке, и поминай как звали.
– Я ещё в огороде работать могу, – попытался выправить ситуацию Молодцов.
Отчасти помогло. Эта фраза вызвала приступ лютого смеха у старика и вихрастого парня, что дежурил рядом.
– Всё у вас, у ромеев, не как у людей, – утирая слёзы, сказал старик. – Третьяк, отведи его к Богдану, пусть работу ему определит с бабами.
– Отведём. Ну, пшёл.
Парень больно пнул Данилу в копчик. Пнул не чтобы толкнуть, а чтобы выразить своё отношение к новому рабу. И этот обидный – даже не пинок, а толчок – сбил планку у Молодцова, и так
