по привычке провел рукой по тщательно выбритым щекам, повернулся в профиль – опять по привычке. Все оставалось неизменным последние сто лет: сухие, нервные черты лица, надменно приподнятый подбородок (напоминание о высоком происхождении), нос с едва заметной горбинкой. Когда ровные черные пряди падают на лоб – получается этакий романтичный герой-любовник, к которому не остается равнодушной ни одна леди Некрополиса.
«Долой романтику», – усмехнулся про себя Эдгар, – «Мессир не леди, наверняка хочет видеть раскаявшегося аскета».
Вампир пригладил волосы и стянул их сзади в короткий хвостик. Ну вот, кажется, все… Брюнет в зеркале картинно приподнял брови – гладкие и широкие, подмигнул, в темных глазах сверкнули алые искры.
Теперь, пожалуй, нужно поторопиться. Мессир не любил ждать – да и какой владыка будет дожидаться обычного подданного? Эдгар второпях подхватил шпагу на роскошной перевязи, и уже шагал к тому месту в замке, где владыка Некрополиса расположил портал.
Вступая в ярко-синее пламя, Эдгар все еще гадал, что понадобилось Мессиру, но мгновением спустя вымел из головы все мысли. Владыка слишком хорошо умел копаться в чужом сознании, так что на аудиенции самым лучшим выходом было не думать вообще. Правда, говаривали, что для чтения мыслей верховному вампиру необходимо держать в руках голову жертвы – ну да кто знает? Слишком много легенд ходило вокруг правителя Полуночного царства.
– Опаздываем, сеньор Эдгар Саншез, опаздываем.
Эдгар быстро заморгал, стараясь избавиться от мельтешащих перед глазами синих блесток. Правда, это не мешало ему раболепно кланяться Мессиру – вот так, ниже, ниже…
– Не переломись, – кажется, повелитель изволил усмехнуться.
Эдгар выпрямился, быстро огляделся.
Ага, понятненько. Портал привел не в тронный зал, а в личный кабинет Мессира, помпезно и мрачно обставленный. Одна лампа, сделанная из человеческого черепа, чего стоила.
Сам Мессир, владыка Полуночного царства, сидел за письменным столом. Откинувшись на спинку кресла, он потягивал из высокого эльфийского бокала темную жидкость. – «Кровушку, не иначе» – и имел вид именно такого вампира, каких обожают рисовать люди: совершенно белая кожа, иссиня-черные волосы, зачесанные назад и ладно обрамляющие высокий лоб мыслителя.
Губы Мессира были ярко-красными (Эдгар подозревал, что он их специально подкрашивает), брови – словно углем нарисованные. А вот радужки, на удивление, походили на два кусочка бирюзы, но, к слову, очень быстро обретали цвет бьющей из артерий крови. Вот и все, как говорится, никаких особых примет – разве что ямка на квадратном и всегда гладко выбритом подбородке.
Одеяние Мессира тоже соответствовало классическому вампирьему одеянию: все черным-черно, только медальон на груди, словно открытая рана, алел крупным рубином.
– Не догадываешься, зачем я приказал тебе явиться? – еще глоток из бокала.
– Я теряюсь в догадках,
