колготки, кожаная курточка и сапожки-«чулки» на шпильках.
Медленно прохожу мимо, завистливо взирая на то, как Марина достаёт длинную тонкую сигарету и надменно интересуется у старшеклассников, не будет ли у них огонька. Парни облепили её, как пчелы – медовые соты, предлагая свои зажигалки. Вот кто умеет быть кумиром для всех! С Маринкой вся школа здоровается, а она отвечает выборочно. Я пыталась много раз, но она мне ни разу не ответила. Конечно, я для неё кто? Водоросль, планктон. И во всём виноваты родители!
Эх, да ладно.
– Василисочка, привет!
Возле школы меня радостно встречает подруга, Клавка.
– Привет, – нехотя отвечаю.
– Что-то ты грустная! Случилось что?
– Да опять родители!
– Что они натворили?
– Замучили уборкой. Я разозлилась и мамины духи разбила. В результате меня наказали.
– А зачем ты их разбила?
– Я же сказала! Разозлилась!
– Чего ты на меня-то кричишь? – обиженно складывает губы Клавка.
– Прости, всё ещё злюсь.
– Ладно, проехали! Я твоего Виталика видела.
Виталик – старшеклассник, по которому я сохну уже два месяца. Но он, разумеется, даже не знает, как меня зовут.
– Правда? Он уже выздоровел?
– Где-то в холле сидит, так что убери эту кислую мину с лица и причешись.
– У тебя есть зеркальце? – суечусь я.
– Найдётся!
Мы с Клавкой прячемся за ёлкой, где я преображаюсь. Распускаю косу и достаю из рюкзака помаду.
– У мамы стащила? – интересуется Клавка.
– У неё стащишь, у этого цербера! Купила!
Помада красивая, ярко-коралловая. Стараюсь накрасить аккуратно, но получается кривовато.
– Может, сотрёшь? – неуверенно качает головой Клавка. – Она тебе не очень.
– Просто накрасила неудачно! – взрываюсь я. – Видишь, руки трясутся, лучше помоги!
– Пошли уже, пять минут до звонка! – торопит подруга. – Он сейчас вообще уйдёт.
Снимаю с плеч рюкзак, расстёгиваю пуховик, надуваю губы и торопливо поднимаюсь по ступеням школьного крыльца.
– Смотри, клоун! – смеётся рядом мальчишка из младших классов.
– Замолчи, малявка! – шипит на него Клавка.
Только я захожу в холл и направляюсь к раздевалке, как над головой раздаётся ужасающий звон. Ненавижу этот звук, кажется, больше всего на свете. И зачем его так громко включают? Хотят, чтобы дети оглохли? К моему разочарованию, Виталика в холле уже нет. Поворачиваюсь к Клавке, чтобы посетовать на это, но подруга грубо хватает меня за шею и утаскивает в раздевалку. Ещё и рот ладонью мне зажимает.
– Что за шутки? – спрашиваю, едва удаётся освободиться.
– Какие
