style="font-size:15px;"> Проникновенный об этом есть рассказ у Лескова. Который выразительно назван «Ангел запечатленный»…
Изничтожать образа святые никониане, Бог милостив, не решались. Все же и у них была совесть. Но вот изымали да в хранилища запирали.
Свастичную же вот эту, – сказал мне Тихон, показывая на Символ веры, – спасло, что представляет она лишь список с более ранних. Копию XVIII века с доски XVI (иконописные списки есть, впрочем, не совсем копии).
То есть, формально, она не подпадала под конфискацию.
Эффект меча
Такие вот сведения сообщил мне Тихон о корнях канона своей родовой иконы. (Родовой называется в православии та, что передается в семье от поколения к поколению).
Но было это много ранее разговора, которым началась тема. Вернемся к пересказу беседы моей с Арконовым о ПРОТИВОСТОЯНИИ БЕСАМ. Первой, которая стала как бы прологом ко всем дальнейшим омилиям14 Учителя моего по вопросам «отгнания супостатов».
– Меж видимым и невидимым не велика разница, – продолжал Тихон. – По СУТИ, по крайней мере, не велика. Ибо существенна только разница меж добром и злом.
А зло – если говорить о нем – что есть оно такое? Да просто зло – независимо от того, видим или невидим его носитель. Простая и противная штука – зло… и не так, чтобы уж особо серьезная.
Видимость… Для глаз обычного человека есть… так скажем, некоторая ЧЕРТА. За коей уже не видно.
Отсюда и происходит, скорей всего, слово это из языка старорусского: ЧЕРТИ. Им испокон обозначалось понятие северного ведизма, тождественное христианскому «бес»: КОТОРЫЕ ЗА ЧЕРТОЙ.
– Не только мы с тобой изучаем его, НЕВИДИМОЕ, – произнес еще тогда Тихон. – Никто из воплотившихся на земле не избегнет общаться с ним.
И вот лишь какая разница: мы с тобой изучаем ОСОЗНАННО сей мир Нави. Так шишек меньше на нас посыплется (коли про злую сторону Нави речь). И так же точно и мимо мёду, мимо спелых орешков (добрая сторона Невидимого) едва ли мы с тобою пройдем. И делается Невидимое так постепенно ВИДИМЫМ постигающему Русскую Северную Традицию.
По сути своей насельники мира видимого и мира невидимого не различаются слишком уж. Особенно – неприятные персонажи в этой и той сферах жизни мало чем друг от друга (то есть враг от врага) разнятся.
И вот именно они – неприятели – первыми обыкновенно в глаза и лезут. Будь это глаза человеческие обычные, ограниченные чертой, или… открывшиеся уже более широко.
– И почему же именно неприятные? – спросил я, хоть и почувствовал уже смутно некую простую догадку.
– А потому вот просто, что им внимание нужно. И даже, я бы сказал, – неизбывно потребно как, скажем, наркоману игла!
Они не самодостаточны, неприятные. Какими бы они ни были.
– Так вот, о неприятелях, – продолжал Тихон. –
Церковный термин, означающий проповедь-наставление, проповедь собеседование. Сегодня проповедь это чаще всего монолог одного пред многими. Во времена же раннего христианства это чаще были омилии: диалоги нескольких. «Где двое или трое соберутся во Имя Мое – там Я» (Мф 18:20).
