я побежала за ним и чуть не влетела в его спину, когда Агеев резко остановился.
– Тимур Маратович, не надо, как служебные. Я заплачу.
Он вошел в раскрывающиеся двери – естественно, не пропустив меня вперед – и хмыкнул.
– Богатенькая, что ли? – издевка в его голосе моментально напомнила мне про соль, которую он, судя по всему, давненько не отведывал в бодрящем черном.
– Я заплачу, – рыкнув, я отвернулась.
Снова это дурацкое хмыканье, которое раздражает донельзя. Тихий гул поднимающейся кабины, ровное дыхание Агеева и скрип моих зубов, когда я сжала челюсти от злости.
Тимур
Тихий писк телефона вывел меня из раздумий, и я не глядя снял трубку:
– Что?
– Тимур Маратович, на связи Андрей Стариков, – пропела Илона фальшиво-вежливым голосом.
Я сразу же вспомнил подслушанный мною разговор в столовой и градус моей раздражительности подскочил на новый уровень.
Ишь, какая. «Ни за что в жизни». Тоже мне, красавица нашлась. Да будь она последней женщиной на планете, я б на нее не посмотрел. И плевать, что человечество бы вымерло.
Ни за что. Да у меня на нее даже не встанет.
– Тимур Маратович?
– Соединяй, – я откинулся на кресле и поморщился от щелчка в трубке.
– Агеев, вы там совсем в своем агентстве охренели? – рявкнул без приветствий мой бывший коллега, – Вы почему мне Астахова сдали с переломом руки?
– Ты у него спроси, Стариков.
– Он молчит, падла. А мне что в отчете прикажешь писать? С меня же спросят – как нашел, кто нашел, как доставили в участок и почему с травмами при задержании.
– Андрюх, ну напишите, что упал неудачно при попытке побега, – я закрыл глаза и мой голос прозвучал на удивление устало, – Пусть спасибо скажут, что не пристрелили. Между прочим, один из моих ребят до сих пор в больнице.
В трубке раздался глубокий вздох, а потом Стариков немного понизил голос:
– Как он?
– Жить будет, – отрезал я, – Пуля навылет прошла, но задела там что-то. И кровищи в служебной машине было море.
– Он хоть в сознании?
– Да куда он денется.
– Ладно, что-нибудь придумаю, – на том конце провода послышалась возня и шорох бумаг, – Ты сам-то как? Не думаешь вернуться в отдел?
– Нет, однозначно нет, – я нахмурился, припоминая работу в убойном и для утвердительности покачал головой, да только Андрюха этого не может видеть.
– Ну, дело твое, хотя тебя ждут сами-знаешь-кто, – понизив голос, многозначительно сказал он и я живо представил, как он возводит глаза к потолку.
Да, есть имена и фамилии, которые всуе не упоминают, дабы не накликать чего-нибудь там.
– Ты зайди в отделение с бумагами,
