становилась все бледней и вдруг полилась розовым дождиком мне в руки. Я сомкнул ладони лодочкой, и горячая влага тут же их наполнила, застыв живым трепещущим комочком.
Это было сердце! Оно весело билось в руках у меня и радовалось своему рождению! А я слышал и понимал его. «Люблю, люблю, люблю! – смеялось сердце в моих руках. «Люблю, люблю, люблю!» – кричало ему мое собственное. И вот сердечко в моих ладонях начало таять и исчезать в моих пальцах. Они порозовели, горячая пульсирующая волна покатилась по запястьям, поднялась двумя потоками к плечам, собралась в единый бьющийся комок в яремной ямке и скользнула вниз, к сердцу.
Наполнилось сердце мое – и засмеялся я от радости!
3
Сердцa-сердечки мои! Что ж так дрожите? Ведь это всего лишь ночной ветерок шевелит ветви. Ведь это всего лишь лунный свет лег так причудливо на толстый обломанный сук над моей головой! И лишь светлячки, два зеленых светлячка. Их много вокруг, а эти самые яркие!
Не сомкнуть мне глаз. Беспокойная вещь – сердце! А надо бы заснуть, сил уже нет. Едва родившись, судорожно цеплялся за перья Грифона, долго шел по райским кущам, чтобы поймать в ладони Великий Дар.
И что теперь делать мне с этим Даром, если я двинуться от страха не могу?
Кто ты, сидящий там, в листве, над головой моей? Почему так зло горят твои глаза?
Я медленно перевел дыхание и спросил тонким дрожащим голосом:
– Кто здесь?
Короткий хриплый смех и молниеносное движение пятнистой лапы с мощными когтями прямо перед моим лицом!
Я с криком прижимаюсь к земле. И тут же сверху обрушивается на меня – горячий, тяжелый, пятнистый!..
И я перестаю быть в этом мире, где все такое чужое и злое!
И просыпаюсь в мире совсем ином…
В этом мире светло и солнечно! Кожистое ложе подо мной колеблется, ласково меня баюкая. Сверху меня прикрывают огромные зеленые листья. Низкий трубный голос прямо из глубин моего ложа гудит:
– А вот как на хвост тебе сейчас наступлю! Что ты мне на это скажешь, воспитатель зубастый!
– Ну-ну! Наступил один такой, – лениво мурлычет другой голос где-то внизу.
Я поднимаю голову. Мое ложе высоко над землей. Увидеть ее мне мешает огромное, багрово просвечивающее на солнце… слоновье ухо!
Огромный слон, на шее которого я спал под листьями, почувствовал мое пробуждение:
– Малышок! Проснулся? Ну-ка, посмотрю.
Ко мне снизу поднялся хобот толще меня самого. Очень теплый, солнышком нагретый, на свету жемчужно-серебристый, в тени темно-синий, он ловко подхватил меня под коленки и опустил ниже. Теперь прямо на меня смотрел ласковый, утонувший в синеватых складках, слоновий глаз. И так-то весело он прищурился и подмигнул, что я засмеялся и потянулся к огромной голове обеими руками. Распластался по теплой жесткой щеке, пробормотал: «Слоник мой…»
Слон
