его в июне 1941 года. Получил диплом техника-механика вагонного хозяйства и направление в гомельское депо.
А война уже была в самом разгаре. Немцы совершали варварские налеты на Брест, Минск, Могилев, Гомель и другие города Белоруссии. Выехав на место назначения, брат попал в самое пекло, угодив под воздушный налет. Очнулся в санитарном поезде, который шел в Куйбышев. В городе на Волге, поправив в госпитале свое здоровье после контузии, он был призван в Действующую армию и направлен на курсы радистов. Прямо с курсов он был откомандирован в танковую часть и как стрелок-радист направлен в танк командующего дивизией. С тех пор до светлого Дня Победы он участвовал в боях, был четырежды ранен, обожжен на огненной дуге легендарной Прохоровки и многократно награжден. Войну закончил в поверженном Берлине, оставив свою подпись на одной из колонн рейхстага. В день отъезда Николая в Гомель я упрямо настаивал, что добровольно уйду на фронт, хотя мой возраст далеко не дотягивал до призывного. Брат доказывал, что меня ни в коем случае не призовут, а мать нельзя оставлять.
Мой брат-танкист
Теперь попробую вспомнить первые дни войны. Как только была объявлена мобилизация, буквально на следующий день с восходом солнца меня разбудил стуком в окно колхозный бригадир и велел пойти в сельсовет, куда уже собрались мои сверстники. Здесь нам объявили, что дадут лошадей, и раздали повестки для призыва на фронт и список деревень, куда мы должны их доставить. 24 июня снова мы были подняты бригадиром, который распорядился следовать на конюшню, где нам раздали веревочные оброти. Лошади, которые поступили в наше распоряжение, были отнюдь не первой категории, (добрые лошадки были призваны на фронт) а худые клячи достались нам по принципу: «На тебе, боже, что нам не гоже». Мы уселись на кости наших подопечных и разъехались по указанным нам адресам. Как только мы заходили в крестьянскую избу и вручали повестки, в семье раздавались крики и плач близких. Мы понимали и разделяли их горе, и в один день повзрослели.
С мамой мы пока оставались вдвоем. Отец, работавший на лесозаготовках в Кемеровской области, оттуда и был призван в действующую армию.
Старшая сестра моя Наташа окончила Костыревскую десятилетку и поступила в Рославльское педучилище, которое готовило воспитателей детских площадок – детских садов, которых в то время и в помине не было, и учителей начальных классов. После двухлетнего обучения ее направили на практику в одну из сельских школ Дятьковского района Орловской области. О своей практике и впечатлениях от увиденного там, в незнакомом краю с его обычаями, нравами и своеобразной одеждой, которую носили женщины, она с интересом писала нам в письмах. Ее, конечно, интересовали и женские национальные костюмы, отличные от одежд других областей и районов – особенно традиционные поневы – юбки особого покроя из грубой шерстяной ткани. Сам орловский говор, диалект и акцент сильно отличался от смоленского. И все то, что
