Демьяна вошел хмурый Шекнер, и молча положил конверт на стол. Демьян хорошо понимал, что при задержанном охраннике никаких денег обнаружено не было, а это значит, что Шекнер отдавал ему свои кровные.
– Следите за своими вещами, – строго сказал он и вышел, не прощаясь.
Демьян немного выждал, затем закрыл дверь с внутренней стороны на ключ и быстро нырнул под стол. Сперва он оторвал скотч с микрофоном, а затем встав на стол, поднял потолочную плитку и извлек второй микрофон. Затем он открыл дверцу мини-бара и извлек оттуда коробку конфет Рафаэлло. Вытряхнув конфеты в вазочку, он положил оба микрофона внутрь жестяной коробки и убрал в портфель. Туда же отправился и пухлый конверт с деньгами Шекнера.
– Ну, что же, неплохая награда за бдительность! – похвалил сам себя Демьян Петрович и принялся собираться домой. Уж больно насыщенными на разные события оказались последние сутки.
Глава 4. Пасмурный день
День Виталия Шекнера начался как обычно рано. Проснувшись в 6:30, он сразу прошел в душ, а потом, не вытираясь в оборудованный в подвале собственного дома спортзал. Немного разогрев мышцы, Виталий сделал привычные 50 отжиманий, затем прошел к турнику и выполнил 20 подтягиваний, после этого не слезая с перекладины немного покачал пресс. Затем выждал паузу тридцать секунд и повторил круг упражнений. Каждое утро он делал по пять кругов. Для своих сорока лет бывший десантник был в хорошей физической форме. Никаких новомодных тренажеров Шекнер не признавал – только работа с собственным весом. Привычки, выработанные еще в рязанском воздушно-десантном училище, въелись в его натуру, став неотъемлемой частью личности.
В армии Шекнеру нравилось больше, чем на гражданке. Его притягивал спартанский быт, строгий порядок и четкое понимание того когда и куда надо стрелять. Он получал странное удовольствие от изнурительных марш-бросков и ночных учебных тревог, постоянно преодолевая физические трудности, и все более превращаясь в некое подобие боевой машины. Можно сказать, что служба была ему в удовольствие. Однако рядового Шекнера офицеры недолюбливали. И причиной тому были не столько частые проблемы с дисциплиной и не менее частое пребывание на гаупт-вахте, все же своенравные десантники – не редкость. Не нравилась офицерам в Шекнере его почти патологическая склонность к подчинению окружающих и особая злая мстительность в маленьких карих глазках рядового. Всякий раз после ссоры с кем-то из соседей по казарме, когда Шекнера и его противника растаскивали по разным углам, в этих глазах читалась явная не злость, не злоба, а именно желание мести. С поличным он никогда не попадался, но только со всеми обидчиками Шекнера потом всегда случались разные неприятности – от пищевого отравления до неправильно уложенного парашюта. И если бы не внеплановый контроль старшины, то еще не известно чем бы закончились те ночные прыжки для четвертой роты.
Виталий уважал физическую силу, но правильнее было бы сказать, что признавал он лишь право победителя. А победителей
