где-то в саду и поневоле начинаю думать и действовать, исходя из понятий и правил постоянных обитателей этого дома. То, что было для меня дорогим и красивым в моей повседневной жизни, становится абсолютно неважным, стоит мне встретить Тамару или Семена Михайловича. У Тамары, наверное, таких костюмов целая дюжина, почему она должна заметить мой?
Я вспомнила, как покупала его – мое светло-бежевое чудо: узкая юбка до середины колена и короткий приталенный жакет, по аналогии с маленьким черным платьем, он висел у меня в шкафу под названием «маленький светлый костюмчик». Тогда мне казалось, что впереди – только уборка, грязные тряпки и упреки хозяев. А сейчас, нужно признаться, я могу сказать, что моя жизнь в этом доме вполне сносна – каждый из обитателей – готовый персонаж какой-нибудь драмы, влажную уборку я делаю в перчатках, и я уже освоила почти все приспособления, которые есть в доме для того, чтобы облегчить жизнь хозяйки (я считаю, домработницы).
Тамара игнорирует мой наряд. Она сегодня надела темно-вишневую длинную юбку, которая ее полнит, а на лице – толстый слой косметики, но все как-то небрежно, как будто сделано впопыхах.
Она закуривает и присаживается возле меня на кухне. Перед ней – бутылка коньяка и маленькая рюмочка, совсем не коньячная.
Я молчу.
– Я имею право выпить, если мне кажется, что я вот-вот простужусь? – спрашивает Тамара, словно продолжая начатый с кем-то спор.
– Может, не с утра? – осторожно говорю я, хотя мне абсолютно все равно, в какое время дня она пьет коньяк.
– Эль, мне хочется уйти из дома, – говорит Тамара, – скажи, почему я должна их встречать, угощать, уделять им время?
Я молчу, стараясь не смотреть в ее сторону. Мне нужно переодеться – не буду же я делать уборку в светлом костюме?
– Мне нужно закончить пораньше? – спрашиваю я.
– Не спеши, – отвечает Тамара, – не велика честь. Слушай, что ты как робот? Выпей кофе, расслабься.
– Спасибо, – говорю я. Пару дней назад я услышала, как Тамара рассказывала Семену Михайловичу о том, как мы с ней «баловались коньячком» – чистейший бред, я пила только кофе. Я понимаю, что она хочет как-то завуалировать свои пороки в его глазах и, как бы, призывает меня в свидетели. Но мне не нравится, когда кто-то что-то делает за мой счет. Тем более что Семен Михайлович не из тех, кто будет расспрашивать, а у меня так и не было повода объяснить, что я не пила его коньяк в частности, и не пью вообще.
Мне очень нравится «моя» кухня – она оборудована самой современной техникой. Тамара, кажется, даже не знает, как и что включается. Но я, кажется, не зря преподавала математику три года – техническая сметка у меня все-таки есть. Готовить на этой кухне – одно удовольствие. Я хочу, чтобы она скорее удалилась к себе, а я смогла бы переодеться, прибраться и начать готовить обед.
– Завтра с утра привезут все для ужина, – говорит мне Тамара, – посмотришь, всего ли хватает.
– Хорошо, – отвечаю я. Я привыкла отвечать за
