прошел в ванную, к зеркалу. О, боже! На него смотрел не доктор Никита Алексеевич Савельев, хирург божьей милостью, а бомж с похмелья. Левый глаз заплыл багровой синевой, губа отекла, левую щеку раздуло, как при флюсе, правое ухо поцарапано, и ссадина покрылась корочкой. «Ну, хорош! Как же я завтра на работу пойду? От меня же пациенты разбегутся, сотрудники не узнают!» – подумал Никита.
Он позвонил Вере. Когда она приехала, ужаснулась.
– У тебя бодяга есть?
– Не-а.
– Тогда я в аптеку.
Девушка вернулась быстро, поставила ему примочки. Прикосновение ее рук было Никите приятно. А перед ней было неудобно: рожа как у бандита, зубы почистить не смог.
– Может, утром позвонишь Денису Юрьевичу, скажешься больным?
– В отделении и так врачей не хватает.
– Какой из тебя работник – один глаз заплыл совсем. Как ты оперировать собираешься?
– Перевязки делать буду.
– Не глупи. Позвони завтра, отпросись с работы.
– Я подумаю.
Никита уставился в потолок. А может, и в самом деле позвонить? Рожа-то – только детей пугать. А за неделю отойдет. За продуктами Вера ходить будет – неудобно соседям показываться на глаза. У бабушек языки длинные, вмиг новость по дому разнесут.
Вера опять убежала.
– Я скоро.
Она вернулась с сумкой, полной продуктов, и начала возиться на кухне. Вскоре оттуда потянуло вкусными запахами. Губа губой, но он мужчина молодой, есть охота.
– Иди, герой, кушать готово.
Никита прошел на кухню. М-да, это не его холостяцкий обед, чувствовалась женская рука. Красиво лежали салфетки, приборы были расставлены, салатик радовал глаз яркими красками, а в центре дымились котлетки.
– И когда только ты успела?
Есть приходилось осторожно. Только рот пошире откроешь, как губа отдавалась болью и начинала подкравливать. Вера смотрела и сочувствовала.
Пока она мыла после еды посуду, Никита посмотрел по телевизору новости. Одно и то же, только обещания улучшить, повысить, внедрить. Говорящие головы надоели.
Никита включил приемник, любимый «Hit-FM». Подошла Верочка.
– Инвалид, не хочешь пригласить даму на танец?
– Я дон Педро из Бразилии, где в лесах много диких обезьян, я не умею танцевать, – парировал Никита.
– Никита, мы так и будем сидеть, как пенсионеры?
– Ты предлагаешь куда-то пойти? – Никита потрогал саднящую губу.
– Ой, извини, и правда – глупость сказала. А в других местах тебе ничего не отбили, надеюсь – там ты не инвалид?
– Проверь.
А дальше – бурная схватка, но только без поцелуев по понятной причине.
– Никита, мне домой пора идти, скоро темнеть начнет.
– Да, пожалуй, ведь проводить я тебя не смогу.
Верочка быстро собралась.
