Агролицей готовит не только механизаторов и техников, но интегрируется с вузом для подготовки специалистов с высшим образованием: агрономов и инженеров. Бородина слушали плохо, потом почему-то и вовсе зашумели, захлопали, и он в расстроенных чувствах сошел с трибуны, так и не закончив своей речи.
Куда я попал? – думал я. Это же сумасшедший дом. Собрались одни богачи, и каждый поет о своем.
Неужели, размышлял я, у профлицеев может был такой широкий диапазон подготовки – от рабочих до младших инженеров и выше? Нет, что-то тут не так.
Потом началась какая-то свара, в которой я ничего не понял. Зал начал шуметь и раскололся на две группировки.
Кононец, известный директор речного лицея из Ростова-на-Дону, призвал своих сторонников уйти из зала вместе с ним. Не понимая, что к чему, я последовал за ним.
1992 год
Так я попал в ряды Ассоциации профессиональных лицеев России, президентом которой был Кононец, высокий осанистый, резкий в разговоре мужчина. Из донских казаков. На одной из следующих конференций, в Ставрополе, я ближе познакомился с Николаем Александровичем и был официально принят в состав новой Ассоциации, а год спустя избран ее вице-президентом. География лицеев, членов Ассоциации, была обширна: Ростов-на-Дону, Москва, Уфа, Ставрополь, Екатеринбург, Красный Чикой (Забайкалье), Калининград, Качканар, Красноярск, С.-Петербург, Старый Оскол, Шахты, Тирасполь (Приднестровье), Липецк, Хасавьюрт, Баку (Азербайджан), Челябинск, Тюмень и т. д.
Во многих из этих мест проходили научно-практические конференции нашей Ассоциации. Уровень конференций был высокий. На каждой присутствовали высокие чины из Москвы и кто-то из именитых ученых – наши профтеховские академики Беляева, Новиков, Ткаченко. В Москве мы группировались либо вокруг профлицея Мосэнерго, где директорствовал по-прежнему Темник, либо в нашей неофициальной штаб-квартире – Институте развития профобразования (ИРПО), где директором был профессор Смирнов, либо в секции профессионального образования в Российской академии образования у академика Новикова. Участие в работе Ассоциации было для меня хорошей школой.
Но главная беда, которая преследовала профлицеи, – при общей разбросанности интересов и учебных программ, – была в том, что у нас не было своего авторитетного научно-методологического центра (он так и не смог сформироваться в течение двух десятков лет), который определил бы четкие требования к содержанию разных ступеней образования – того, что позднее получило название образовательных стандартов. Для меня при составлении интегрированных учебных планов исходными документами были действующие государственные программы профобразования по рабочим профессиям и среднего специального образования по родственным специальностям. Отступления – шаг влево, шаг вправо – от этих программ, по моим понятиям, было недопустимо. Но не все мои коллеги считали так же.
В течение двух десятилетий профлицеи работали в режиме эксперимента (пока их, в конце концов,
