помнит, как кого звали. Знает только, что один из них Саша. Но кто именно – не помнит. Значит, дальше. Второй покрепче, ростом с меня. Волосы не светлые и не темные. То ли русые, то ли каштановые. Вроде он немного не выговаривал «р».
– Это уже кое-что.
– Но Таня не уверена, что кто-то из них картавил.
– Ладно, дальше.
– И вроде именно второй предложил сделать Тане следы ножиком. Он предложил, и тот, основный, тут же согласился.
– Дальше.
– Третьего она вообще плохо помнит, он за рулем сидел. Потом куда-то отходил и вообще меньше всех разговаривал.
– Но он тоже… попользовался девчонкой?
– Наверное. Она же говорила, ее по кругу пустили.
– Ладно. И кто четвертый?
– Четвертый больше всех ржал, когда ее раздевали. Низкого роста, смуглый, черноволосый. Худой. Такой вертлявый, как обезьяна. Это Таня так сказала: как обезьяна. Он сигарету раскуривал, чтобы желтоволосый потом о Танину руку тушил. В общем, все.
– Да-а… Описание ничего особенного не дает. Придеться искать по машине. Я думаю, мы…
Хлопнула калитка, и на улице показался Светик. Он был в темно-синих джинсах и серой рубашке. Одевался он неброско, что оказалось кстати.
– Ладно, – Паша понизил голос. – Потом договорим. Светику обо всем рассказывать необязательно. Он с нами работает, делает то, что мы, и с него достаточно.
Светик подошел к ним.
– Все, можно топать. Где ж это вы такое дельце откопали?
Леха, высокий нескладный парень посторонился, пропуская двух друзей.
– Проходите.
Хотя раньше он года три ходил вместе с Олегом в тренажерный зал, по его телу это было заметно с трудом. Ел он много, но это не спасало его от того, чтобы оставаться сухим, даже объедаясь на ночь.
– Как дела? – спросил Олег.
– Нормально, – голос Лехи был вялым.
– Ты что, спал? – удивился Паша.
– Нет. Книжку читал.
Олег покосился на обложку. «Фирма» Джона Гришэма.
– Как на работе? Не задолбался?
Леха сел на кровать, пожал плечами.
– А что делать?
Паша хихикнул.
– Что делать? Поехали Екатеринбургских бить. Нам за это монет отвалят.
– Что?
– Ладно, поехали бить Казанских, разницы нет.
Леха посмотрел на него, на Олега, снова перевел взгляд на Пашу. Тот снисходительно улыбнулся.
– Ладно, шучу. Сиди лучше дома.
– А что делать? – снова пробормотал Леха.
Кажется, он задремал за книгой, и теперь был немного заторможенным.
Маленькая комната, как обычно, не убрана: Леха не отличался склонностью к стерильной чистоте. Стену над кроватью покрывал висевший ковер, старый и протертый. Сверху – фотографии покойных родителей Лехи. Мать погибла, когда тот был еще ребенком, отец – когда Леха заканчивал
