связь слепоты и мудрости также намекает на «потусторонний» источник мудрости (как показано выше, слепец=мертвец, то есть принадлежит иному миру). Кроме того, за мудростью и знаниями герои сказаний часто отправляются в царство мёртвых (путешествие Вяйнемёйнена в Туонелу, нартского героя Сослана – к покойной жене Бедухе, шумерского героя Гильгамеша – к предку Ут-Напишти). Любопытно, что М. Элиаде, со ссылкой на Ж. Вернана, приравнивает вдохновение поэта к нисхождению героя в преисподнюю или к вызову мертвеца с целью получения знаний (М. Элиаде, 2000, с. 117). Неслучайно предание говорит, что величайшие поэты (Орфей, Данте) при жизни побывали в преисподней, а источник поэтического вдохновения древних германцев – мёд поэзии – имеет потустороннее происхождение («Младшая Эдда»). Напомним, кстати, что Один получает дар пророчества от мёртвой головы великана Мимира (ср. отсечённая голова Орфея, брошенная вакханками в Эвр, плывёт и поёт до самого Лесбоса; черепа юкагирских шаманов используются для гадания). Не составляет исключения и библейская традиция. Мудрец Енох получает священное знание не только через сны и видения (1 Енох 13:8, 14:1, 83:1), но и от ангелов (93:1), и будучи вознесён на небо: «И Ангел Михаил, один из Архангелов, взял меня за правую руку… и привёл меня ко всем тайнам милосердия и тайнам правды. И он показал мне все тайны пределов неба…» (1 Енох 71).
Мы убедились на примерах из разных сказаний, что такие черты, как мудрость, слепота, преклонный возраст и пассивность часто присутствуют у героев не порознь, а в комплексе; на другом полюсе сказания находим активного молодого витязя, разумеется, зрячего, вокруг которого и сосредоточено действие. Правда, такое противопоставление не всегда верно. В архаическом карело-финском эпосе мудрец и колдун (то есть шаман) «старый, верный Вяйнемёйнен, вековечный заклинатель», вдумчивый и предусмотрительный, действующий чаще колдовством, чем мечом, сосуществует с молодыми дерзкими и самонадеянными богатырями (Лемминкяйнен, Еукахайнен), причём оба полярных типа оказываются активными героями. Но позже, в классическом героическом эпосе, действие уже сосредотачивается в руках bona fide богатыря. Примеры бесчисленны: греческий герой Геракл, кельтский герой Кухулин, герой шумеро-аккадского эпоса Гильгамеш (исторический прообраз – Бильгамес, пятый правитель I династии города Урука в южной Месопотамии в XXIX–XXVIII вв. до н. э.). В результате «разделения труда» в классическом эпосе древности мудрецу остаётся только волшба, проклятия и предсказания. Редкие исключения (участник знаменитого похода против Фив греческий герой Амфиарай являет собой уникальное сочетание мужественного воина и мудрого прорицателя; кельтский поэт и изобретатель письменности Огма – сильнейший богатырь своего времени) подтверждают правило. Так мудрец par excellence превращается в пассивную фигуру и отходит на второй план, составляя лишь фон основного действия [друид Катбад, предсказывающий судьбу Кухулина (CУ); престарелый герцог Немон при дворе Карла Великого «Песни о Роланде» (далее – ПР); проживший три человеческих века мудрый царь Нестор в войске Агамемнона (Ил); певец дед Коркут тюркского эпоса; волшебник Мерлин при дворе короля Артура
