и знаю, ― кивнула колдунья. ― Я его раньше только на фотографиях видела, до того как он опять в Царицыне объявился.
– А учитель твой где? ― спросил я с надеждой.
– Умер недавно. Год назад примерно. Старый он был.
В общем, посидели мы у Васьки еще с полчаса, но уже совсем ничего полезного не выудили. Что он знал, то нам и сказал. Пусть не много, но и не мало. Самое главное, для меня самого все уже ясно стало ― волшба Пантелея зла и незаконна, а потому, если дело правильно повернуть, можно добиться того, что за него награду предложат. Можно. Но не сейчас. Пока доказательств маловато.
Васька со своей демонической Лари, по-прежнему таинственно улыбающейся, вышли проводить нас на крыльцо. Мой взгляд опять упал на поросенка, привязанного к ноге эльфийской статуи.
– Вась, а это что? Пополнение коллекции искусства?
– Да нет! ― отмахнулся тот. ― Оказал тут услугу малую Петру-мяснику, забесплатно вроде как, а он возьми да и притащи кабанчика. Ума не приложу, что с ним теперь делать. И отказаться неловко было.
– А ты его умертви, затем подыми и двор охранять заставь, ― подначил я Ваську. ― Будет такой свинский охранный зомби. На страх врагам.
Тот, судя по всему, пропустил мое заявление мимо ушей, и мы распрощались.
Глава 5,
в которой герой со спутницей сначала отказываются от чая со становым приставом, а потом вынуждены отказаться от кофе в гостях у недоброй волшебницы
Следующим пунктом нашего путешествия вновь стал околоток. Намерен я был пообщаться не с кем-нибудь, а с самим господином становым приставом Степаном Битюговым. Маше посещать повторно околоток очень не хотелось, это было заметно сразу, но я на ее присутствии настоял. Мало ли что подтвердить придется? А Маша, как ни крути, свидетельница.
Когда мы подошли к большому подворью, огороженному частоколом с колючкой поверху, в котором находились и сам околоток, и маленький острог на десяток камер, и пресловутая «банька», Маша поморщилась, но ничего не сказала. Было тихо, на крыльце болтали и курили двое урядников в форме. Вдоль забора выстроились пять уряднических «виллисов». Лошадей вообще не было видно ― видать, всех в конюшню загнали. Вообще утро воскресенья ― самое тихое время в городе. Кто кутил с пятницы на субботу и с субботы на воскресенье, как раз сейчас отсыпаются. А кто кутит каждый день, все равно по утрам спит.
Мы прошли мимо дежурного урядника, сидящего за столом и читающего «Тверской курьер», поприветствовавшего нас кивком, затем по коридору дошли до кабинета Степана. Я постучал в дверь, оттуда донеслось: «Войдите». Мы и вошли.
Степан сидел за столом, перед ним стояла огромная чайная кружка, возле нее на тарелочке два бутерброда ― с сыром и колбасой.
– Да вот, все пожрать некогда, ― сказал Степан, перехватив мой взгляд. ― Хотите чаю?
– Нет, спасибо, только что напились, ― отказался я.
– А девушка? ― уточнил
