style="font-size:15px;"> – Нет пока. В деревне – сам знаешь, какие нравы, а в лагере не до того было. Нас и в город-то толком не выпускали. Целый день бегай, стреляй или автомат чисти. А ты успел стать мужчиной?
Шакиб грустно помотал головой:
– Та же история.
На следующий день, когда он спал после ночной разгрузки в порту, ему приснилась Лейла. Сначала Шакиб целовал ее пальцы, потом руки девушки начали делать греховные движения, о которых его, подростка, предупреждал мулла. Он стал неожиданно слабым и беспомощным, но ему это почему-то нравилось. Не сразу стало понятно, что платок на голове Лейлы не палестинский, а синий, как у той девушки из поселка Атерет. И откуда на ее лице темные очки. Иудейка?! Разрядка была, как ему показалось, бесконечной, но хотелось, чтобы она вообще никогда не заканчивалась. Шакиб нехотя открыл глаза. Рядом крепко спали друзья-спортсмены. Остальных обитателей подвала не было – видимо, грелись на осеннем солнышке во дворе или разошлись по своим делам, так что никто не заметил его позора. Старясь не шуметь, он встал и направился в умывальник, стараясь концами рубашки прикрывать предательское мокрое пятно на тренировочных брюках.
В конце сентября появилась надежда на изменения. Израильтяне покинули Ливан, а им на смену пришли международные силы. Сняли ограничения на передвижение по городу. Руководители ООП все чаще стали бывать в Бейруте – по ночам приплывали с Крита на быстроходных катерах. Все разговоры в убежище теперь сводились к одному: «Когда?» А в ноябре соседи поодиночке и небольшими группами стали покидать подвал. Придя утром с ночных заработков, спортсмены обнаруживали все новые и новые свободные койки. Наконец, настала очередь спортсменов. Дневальный потряс за плечо спящего Джамала:
– Брат, пришел ваш час.
Не скрывая радостного волнения, привели себя в порядок. Хоть их и звали по-прежнему Спортсменами, тренировочные костюмы они уже давно поменяли на джинсовые костюмы и яркие рубашки с длинными воротниками. На бейрутском базаре, порывшись в мешках с поношенной одеждой, можно было прилично одеться даже на их гроши. В Газе, а позже и в военных лагерях они не уделяли большого внимания одежде. Больше ценилась крепкая обувь, американские военные ремни, на которые можно было повесить подсумок и флягу, а также прочные штаны с множеством карманов. Теперь же Бейрут, который по достоинству называли «Парижем Востока», плавно менял вкусы вчерашних солдат. В перерывах между обстрелами местные жители спешили по делам или сидели в уличных кафе в безупречных костюмах, а уцелевшие модные магазины процветали. Так что при первой возможности армейские ботинки менялись на лаковые туфли, а палестинский платок превратился в признак простолюдина.
Дом номер 17 на улице Факахани найти было легко, но очень непросто было к нему приблизиться – три блок-поста перегораживали ближайшие перекрестки. После придирчивых проверок документов и прощупывания
