зацикленных на политике, да еще в среде правоверных почитателей аллаха по случаю наступления Курбан-Байрама, праздника жертвоприношения.
Именно в этот важный для каждого верующего мусульманина день неожиданно напомнил о себе Руслан Чермоев, тридцатидвухлетний делец, входящий в обойму лидеров московской чеченской общины.
– Рад приветствовать дорогого кунака, – прозвучавший в трубке голос Руслана был лишен малейшего акцента. – До меня дошли слухи, что ты уже вернулся в Москву… Надеюсь, жив-здоров и при всех своих интересах?
– Да, волею всевышнего, – усмехнулся в мобильник Андрей Бушмин, безнадежно застрявший в своей «Тойоте» в пробке неподалеку от Белорусского вокзала. – Разведка у тебя, Руслан, не даром свой хлеб ест… Кстати, я сам собирался тебе позвонить, но чуток попозже. Думал, ты сейчас в мечети… Мои поздравления, кунак. Я в этих делах темный, даже не знаю толком, что в таких случаях полагается говорить… Короче, прими от меня самые наилучшие пожелания.
– Спасибо за поздравления, Андрей, – бодро произнес Чермоев. – Я тебе почему звоню? Встретиться надо, да? Сам же говоришь, что праздник… Отметить надо, верно?! Ну и, как полагается, за мной будет угощение.
– Даже не знаю, – для видимости заменжевался Бушмин. – Удобно ли будет? Опять же дела у меня кое-какие на сегодня намечены…
– Надеюсь, ничего важного, Андрей? Ты не можешь мне отказать! И что значит «неудобно»? Семья в отъезде, так что я сейчас волк-одиночка. Очень даже удобно! Приезжай, да? Не пожалеешь…
– У-ф-ф! Дай-ка сообразить…
– А хочешь, могу за тобой машину прислать! Говори – куда?
– Я на колесах, Руслан. Освобожусь примерно через час… Ты из своего офиса звонишь? Добро, тогда дождись меня, я скоро подъеду!
Вернув сотовый телефон в карман, Бушмин задумчиво повел головой. С недавних пор он стал открыт для контактов подобного рода. Сейчас, когда он вернулся с Кавказа, – а уже на следующей неделе ему предстоит очередная командировка, – в его же интересах было законтачить с парой-тройкой московских чеченов. Один из них только что выступил заинтересованной стороной. Ну что ж, это даже к лучшему…
Андрей стал потихоньку выдирать свою «Тойоту» из дорожной пробки. Пока суд да дело, потянулся к бардачку, где у него хранилась еще одна трубка – эта была снабжена кодирующим микрочипом, предохраняющим сотовую линию от элементарной прослушки. Набрал известный только ему номер контактного телефона, а когда в трубке прозвучали начальные такты мелодии, записанной на ленту автоответчика, он негромко обронил:
– Это Кондор. У меня сообщение для Мерлона.
На другом конце линии тотчас же сняли трубку:
– Говорите, вас слушают.
– Только что по городскому номеру на меня вышел Руслан Чермоев. Настоятельно зовет в гости. Через час я должен подъехать к его офису на Красной Пресне. Затем, насколько я понял, предстоит поездка в его загородный дом в Староникольском.
– В компаньонах нуждаетесь? Можем подстраховать также при помощи технических средств.
– Нет необходимости. Очередная «ступень», обычный зондирующий контакт. Сразу по возвращении доложусь. У меня пока все. Отбой.
…За рулем джипа, идущего в Староникольское, находился Ваха, серьезный, немногословный парень лет двадцати пяти, одетый в черную кожаную куртку. Как и Чермоев, он выходец из влиятельного (как в самой Ичкерии, так и в столичной диаспоре) алеройского тейпа. То обстоятельство, что он чуть прихрамывает на правую ногу, равно как и тщательно скрываемый, но нет-нет да и проскальзывающий в глазах стальной волчий высверк, указывает на его наверняка непростое прошлое.
Что касается самого Руслана, то, как и во многих самых талантливых его соплеменниках, в нем причудливо соединились разные, порою взаимоисключающие человеческие качества. У него по-кавказски яркая внешность, эдакий картинный горец, но его мужественный облик умаляло чрезмерное количество украшений из золота: массивных цепей и перстней он таскал на себе едва не кило веса. Прирожденные ум и сметка, проявляемые им в сложнейших жизненных ситуациях, иногда соседствовали с детской наивностью, а благородные черты характера вовсе не являлись гарантией того, что он всегда и везде будет придерживаться данного мужского слова и что он при случае не выкинет какую-нибудь подлянку.
Короче, в общении с такими типами следует держать ухо востро.
– Андрей, ты надолго в Москву? – спросил Чермоев. – Когда собираешься отъехать?
– Я бы не хотел сейчас говорить о делах, – уклончиво сказал Бушмин. – Может быть, позже, договорились?
Они на пару с Чермоевым расположились на заднем сиденье джипа. Массивный темно-серебристый «Ленд-Круизер» ходко шел по Каширскому шоссе. Ваха, с невозмутимым видом крутивший
