не роптал на судьбу и не жаловался. В отсутствие родственной помощи и поддержки он научился справляться с жизненными трудностями самостоятельно и довольствоваться малым. Например, парой початков молодой кукурузы на обед.
Кукуруза еще не вполне созрела, но Петрович опытным глазом завсегдатая полей и огородов быстро высмотрел несколько вполне приличных початков. Тихо, почти без хруста, он выломал их со стеблей, стараясь не колыхать высокие узловатые стволы, чтобы не привлечь внимания сторожа. Сложив добычу в мешок, старик забросил его на плечо и пустился в путь по окраине зеленых джунглей. Кукуруза вымахала здоровенная, и ему даже не приходилось пригибаться.
Выйдя из кукурузных джунглей на обочину узкой проселочной дороги, огибающей поле, он едва не споткнулся, охнул и присел, рассматривая неожиданное препятствие. Уткнувшись лицом в пыль, на краю дороги лежал человек. Из одежды на нем были одни трусы.
– Эй, браток, ты живой? – позвал Петрович, осторожно потрогав парня за плечо.
Плечо было красным и горячим. Петрович понял, что перед ним не хладный труп, и немного успокоился. Он осторожно перевернул парня лицом вверх и сокрушенно поцокал языком: у незнакомца была разбита голова. Лицо, испачканное черной запекшейся кровью и грязью, выглядело ужасно.
– Однако! – пробормотал Петрович, приподняв рогатую скандинавскую панаму и почесав макушку. – Что же мне с тобой делать?
По-хорошему, следовало бы поскорее передать пострадавшего медикам, но мудрый старик прекрасно понимал, что «Скорая» не приедет по вызову одного бомжа к другому. Да и не было у Петровича никакой возможности вызвать «неотложку». Побежать за помощью через поле к сторожу? Но суровый кукурузохранитель сначала шмальнет в постороннего из берданки, а уже потом будет разбираться.
Был еще шанс в обход фермерских угодий выйти на оживленное шоссе вблизи Толстовского моста и там помахать ручкой проезжающему транспорту, однако Петрович трезво оценивал свои возможности. При виде босоногого викинга с мешком на плече и голым окровавленным парнем на руках остановится разве что милицейская машина. А с этими ребятами неприкаянному страннику лучше не сталкиваться, они долго искать обидчиков обморочного голыша не станут, самого же Петровича и привлекут за разбой и членовредительство.
По всему выходило, что помогать пострадавшему будет себе дороже, но Петрович был правильным стариком и не мог бросить раненого парня на дороге, где его доконают тепловой удар и обширные солнечные ожоги. В молодости Петрович был скалолазом и сохранил верность законам альпинистского братства.
– Ну, делать нечего! – вздохнул старик, приняв решение.
Он с натугой взвалил бессознательного голыша на плечо и медленно потащился по проселку в сторону своей берлоги. Ноги раненого, который был выше ростом, чем несущий его старик милосердия, волочились по дороге, оставляя в пыли извилистый
