территории подвергались тотальному очищению (пермские события декабря 1918 г)[31].
Характерно для этого периода и повсеместное развитие системы белых концлагерей. При этом использовались как имевшиеся, например в Сибири, концлагеря для военнопленных периода Первой мировой войны, так и новые тюрьмы и концлагеря. При этом масштаб нового тюремного строительства на «белых» территориях превышал аналогичный у большевиков, имевших в своем распоряжении достаточную тюремную базу.
Последующий период территориального противостояния двух ключевых государственностей в Гражданской войне выявит еще больший размер взаимного террора. Приведем только две обобщающие цифры 1918–1919 гг., широко известные специалистам. Неполные данные, собранные Всеукраинским обществом содействия жертвам интервенции, дают представление о размерах жертв за 1918–1919 гг. на территории Украины (территориально значительно меньшей современной). С 1 апреля 1924 г. по 1 апреля 1925 г. им было зарегистрировано 237.227 претензий на общую сумму материальных убытков – 626.737.390 р. 87 к. Убитых – 38.436 чел., изувеченных – 15.385 человек, изнасилованных – 1.048 женщин, случаев ареста, порки и т. д. – 45.803[32]. В Екатеринбургской губернии по неполным данным, собранным чекистами к процессу 1920 г. над колчаковскими министрами, в 1918–1919 гг. было расстреляно белыми властями как минимум двадцать пять тысяч человек. Особым репрессиям подвергались уезды Екатеринбургский и Верхотурский. «Одни Кизеловские копи – расстреляно, заживо погребено около 8 тысяч, Тагильский и Надеждинский районы – расстреляно около десяти тысяч. Екатеринбургский и другие уезды – не менее восьми тысяч человек. Перепорото около 10 % двухмиллионного населения. Пороли мужчин, женщин, детей. Разорены – вся беднота, все сочувствующие советской власти»[33]. Впоследствии эти данные вошли во многие издания[34]. Безусловно, данные цифры надо воспринимать критически, особенно по Кизеловским копям[35], но сам факт массовых репрессий в регионе имел место. В соседних губерниях уровень репрессий был меньший, но отметим, что только при подавлении Омского декабрьского восстания 1918 г. погибло до полутора тыс. чел. Неслучайно поэтому известное замечание американского генерала У. С. Гревса: «В Восточной Сибири совершались ужасные убийства, но совершались они не большевиками, и я не ошибусь, если скажу, что в Восточной Сибири на каждого убитого большевиками человека приходилось 100 человек, убитых антибольшевистскими элементами»[36]. C. С. Аксаков, служивший в белых частях на Востоке России, впоследствии вспоминал: «Это самое ужасное, но ужаснее всего это гражданская война. Ведь там брат убивал брата! С содроганием вспоминал, как им, 19-летним юношам, приказывали расстреливать пленных. Он, когда мог, уклонялся от этого, но не было тыла и их некуда было отправлять. То же было и у красных»[37]. Известны и другие обобщающие данные по белому террору за 1918–1919 гг., например
В борьбе за власть Советов на Украине. С.295; История советского рабочего класса. Т. 1. М., 1989. С. 291.
Процесс над колчаковскими министрами. Май 1920 / под ред. акад.
