не плачет; он по-взрослому серьёзен – брови белёсые нахмурил, или, по-нашему, насупился.
Издали ещё здороваются:
– Здрасте, дядя Ваня.
– Здрасте, – отвечаю. – Куда путь держите? – интересуюсь.
– Кошка сдохла, – говорит Вова. – Закапывать. – И не сдохла, а уснула, – поправляет его Галя. – Да какая тебе разница, – говорит ей брат. – Окочурилась, дак чё уж!
Пуще Галя плакать принимается, цепляясь крепче за пакет.
– Вредный, нарочно дразнит… Во-о-овачка, – говорит, всхлипывая и заикаясь.
– И не нарочно. И не вредный.
– Ещё какой!
– Ага. А я-то чё могу поделать? Был бы я Божанька, дак оживил.
– Не оживил бы!
– Оживил!
– Не оживил, не оживил бы!
– И чё с ней, с чиканутой, будешь делать! – махнув свободной рукой, говорит Вова. – Перед людьми бы не позорила.
– Я не позорю! Это ты… И ты сломал мою заколку!
– Я не нарочно!
– Нет, нарочно.
– Я только взял – она сломалась.
– Нет, ты вертел её в руках.
– Не сочиняла бы уж, вруша.
– Сам вруша.
– Ты!
– Нет, ты, противный!
– Хоронить где собираетесь? – спрашиваю.
– Мамка отправила нас в ельник… вон, на угоре, – отвечает Вова.
– А чем закапывать-то будете?
– А есть лопатка… тут, в пакете же.
– Ну, далеко не заходите, то заблудитесь.
– Мы на виду, а в ельник не пойдём.
– Уж не ходите… Не плачь, – говорю Гале. – Возьмёте нового котёнка.
– Да есть у нас. Её сынишка.
– Ну вот.
– Да мне её, Пятнуху, жалко! Ну как вы все не можете понять?! Это же просто!.. Она в постель ко мне не заберётся больше ночью, не погреется, не помурлычет! – тут же обеими руками, одну вынув из кармана, другой отцепившись от пакета, Галя лицо закрыла и заплакала, теперь навзрыд уж.
Как утешить?
Разминулись. Дети – на гору, к ельнику. А я – к Кеми.
Их, Вовина и Галина, мать, Вера – дочь моей одноклассницы, Наташи Почекутовой, рано умершей – от белокровия. Выросла Вера с бабушкой, Аграфеной Степановной. В прошлом году её похоронили. Муж у Веры был – куда-то подевался. Случается иной раз с мужиками – как ветром лист, куда-то унесёт – после найди его, попробуй – запропастится. Работала Вера, соломенная вдова, нянечкой в яслях. Работы не стало, жить сразу оказалось не на что, и запила – деньги на выпивку всегда найдутся. Пила, пила, потом остановилась, поумнела. Детей своих любит, но не балует. К труду их приучает. Всё лето разную ягоду, то землянику, то малину, то чернику, какая к сроку поспевает, собирали и возили
