но я, знаете ли, не вполне себе хозяин. Сожалею, что мисс Сазерленд побеспокоила вас из-за этой глупости, так как считаю, что подобного рода белье лучше на людях не стирать. Побеспокоила она вас вопреки моему желанию, но, как вы могли заметить, девочка она легко возбудимая, импульсивная, и ее нелегко контролировать, если уж она что-то решила. Разумеется, против вас я возражал бы меньше, поскольку вы с официальной полицией не связаны, однако огласка такой семейной беды крайне неприятна сама по себе. К тому же абсолютно бесполезный расход. Как вообще вы можете разыскать этого Хосмера Ангела?
– Напротив, – невозмутимо сказал Холмс, – у меня есть все основания полагать, что мне удастся обнаружить мистера Хосмера Ангела.
Мистер Уиндибенк вздрогнул так, что выронил перчатки.
– Крайне рад слышать это, – сказал он.
– Весьма любопытно, – заметил Холмс, – что пишущие машинки столь же индивидуальны, как и почерки. Кроме, разумеется, совсем новых, не найдется и двух, печатающих совершенно одинаково. Некоторые буквы снашиваются больше других или только с одной стороны. И заметьте, мистер Уиндибенк, в вашем ответе «е» всякий раз смазано, а хвостик «у» имеет крохотный дефект. Набралось еще четырнадцать характерных особенностей, но эти наиболее наглядны.
– В конторе мы все печатаем на этой машинке, и, без сомнения, она слегка изношена, – ответил наш посетитель, въедливо посмотрев на Холмса посверкивающими глазками.
– А теперь я продемонстрирую вам по-настоящему интересное наблюдение, мистер Уиндибенк, – продолжал Холмс. – Я подумываю как-нибудь на днях написать небольшую монографию о пишущих машинках в связи с преступлениями. Этой теме я уделил кое-какое внимание. Вот четыре письма, предположительно присланных исчезнувшим человеком. Все напечатаны на машинке. И в каждом не только «е» смазаны, а «у» бесхвостые, но если вы соблаговолите воспользоваться моей лупой, то обнаружите и остальные четырнадцать дефектов, про которые я упомянул.
Мистер Уиндибенк взвился из кресла и схватил цилиндр.
– Я не могу тратить время на подобного рода фантазии, мистер Холмс, – отрезал он. – Если вы можете изловить этого субъекта, то изловите его и сообщите мне, когда изловите.
– Не премину, – сказал Холмс, подходя к двери и поворачивая ключ в замке. – Позвольте сообщить вам, что я его изловил.
– Когда? Где? – закричал мистер Уиндибенк, побелев до самых губ и стреляя глазами по сторонам, точно крыса в крысоловке.
– Право же, ничего не выйдет, – сказал Холмс учтиво. – Увильнуть невозможно, мистер Уиндибенк. Все слишком уж явно. И вы отпустили мне далеко не самый лестный комплимент, сказав, что найти ответ на столь примитивный вопрос свыше моих сил. Вот-вот! Садитесь и поговорим спокойно.
Наш посетитель уже рухнул в кресло. Лицо у него исказилось, на лбу выступили капельки испарины.
– Это… это неподсудно, – прохрипел он.
– Весьма опасаюсь, что нет, но, говоря между нами, Уиндибенк, мне еще не приходилось
