быстрее! – неласково скомандовал шеф и вернулся к себе, сердито стукнув дверью.
Что нужно давать и кому именно, я не поняла, но заранее надулась. Нестерпимо захотелось дать: а) кому-нибудь по морде; б) страшную клятву «ноги моей тут больше не будет!»; и в) дёру. Хотя для уточнения дальнейшей программы не мешало бы выяснить, о чем все-таки говорил шеф.
Я прищурилась и остро посмотрела на секретаршу, по роду работы призванную проводить в массы все идеи начальства.
– Срочно нужно написать Лушкиной, – уныло объяснила Катерина.
– Опять?! Мы ведь уже поздравили Галину Михайловну! Кстати, день рождения у нее был позавчера, – напомнила я.
– Позавчера у нее был день рождения, а сегодня совершенно наоборот, – прикрыв рукой телефонную трубку, сказала Зоя.
Она тоже пребывала в образе: губы загнуты крючочками вниз, а голос проникновенно-печальный, как реквием.
– Хризантемы? – выжидательно посмотрев на Катерину, переспросила Зоя в телефон.
Катька помотала головой.
– Нет, хризантемы – это слишком просто, – решила Зоя. – Давайте белые лилии.
– Самое то! – кивнула Катерина.
– И зелень чтобы не хвойная была, а какая-нибудь лиственная. Идеальны будут пальмовые ветви, – уныло распоряжалась Зойка.
Я прислушивалась к этому разговору с подозрением, постепенно понимая, что гвоздем сегодняшней печальной программы будет вовсе не моя казнь. Очень похоже, что бессловесная роль в белых тапках уже кем-то занята. Я понизила голос до общего траурного тона и боязливо спросила:
– Что, кто-то умер?
– Да Лушкина же! – раздраженно ответила Катерина.
Я присела на ближайший стул и с недоумением посмотрела на монитор, где уже третий день красовалась безумная белка с орехами. И глаза у грызуна были такие же круглые, как у меня, когда я спросила:
– Зачем же ей писать, если она уже умерла?
«Уважаемая Галина Михайловна! От всей души поздравляем Вас с избавлением от тяжкого бремени жизненных забот и переходом в лучший мир!» – с готовностью подсказал начало оригинального посмертного поздравления мой внутренний голос.
– Умерла не та Лушкина, – непонятно объяснила Зоя, набирая новый телефонный номер. – Сама жива, вот ей-то и нужно написать… Алло? Скажите, есть у вас розовые шелковые ленты, пригодные для золотого тиснения?
«Уважаемая Галина Михайловна! Примите наши поздравления с тем, что это не Вы избавились от тяжкого бремени жизненных забот и перешли в лучший мир!» – без промедления учел важную поправку мой внутренний голос.
– Ну, что ты смотришь как баран на новые ворота? – рассердилась Катерина. – Галина Лушкина жива, у нее дочка умерла, вот и нужно написать соболезнование.
– У Лушкиной была дочь?
Я так удивилась, словно мне сказали, что потомка породил бронзовый монумент. Однако изумление мое можно было
