некрасивые жирные кляксы. О происхождении пятен позволяла догадаться варварски вскрытая консервная банка, гордо высящаяся на пустом столе.
– Ох! Я хлеба купить забыла! – призналась я, посмотрев на жестянку и шумно сглотнув слюну. – Может, мы обойдемся без хлеба?
Тушенка умопомрачительно пахла, не позволяя допустить и мысли о дополнительной задержке с завтраком. Это был тот самый случай, о котором принято говорить, что промедление смерти подобно. Я остро чувствовала приближение голодного обморока.
– Тушенка с молоком и без хлеба? – с сомнением протянула мамуля, почесав замасленными пальцами в мелированном затылке. – А, ладно! Где наша не пропадала!
Это был прозрачный намек на эксперименты нашего папули, который является довольно известным кулинаром-изобретателем. В самом деле, после свекольника с селедкой по-исландски и баварских колбасок в панировке из кокосовой стружки обыкновенная говяжья тушенка с молоком нам наверняка не повредит!
– Они должны нормально сочетаться. В конце концов, и тушенка, и молоко имеют общее происхождение – оба продукта получены из коровы! – философски заметила я.
– Аминь! – кивнула мамуля и дала отмашку к незамысловатой трапезе короткой командой: – Навались!
На старте я оказалась в худшем положении, чем мамуля, у которой в руках уже была ложка, но в процессе еды наверстала упущенное и голодной не осталась.
– Хорошая была тушенка! – с легким сожалением сказала я, когда мы дочиста опустошили жестянку.
– И молоко тоже было ничего! – поддакнула мамуля, стирая молочные усы, придававшие ей вид лихого кавалериста.
Мы синхронно отвалились от стола, покойно сложили руки на животиках и некоторое время блаженно жмурились, как две сытые кошки, греющиеся на солнышке.
Чудесный сентябрьский денек неспешно перевалил за вторую половину. Теплый густой свет, похожий на растопленный мед, широко лился с голубого сатинового неба. Сквозь слегка поредевшую крону старой яблони он стекал на наши довольные лица, на серый дощатый стол и рыжую траву, собираясь в ямках, протоптанных в мягкой земле каблуками званых и незваных гостей, желтыми лужицами.
Я натура простая. На сытый желудок у меня всегда возникает обманчивое ощущение, будто мир устроен очень хорошо и все, что ни делается, к лучшему. Мамуля – иное дело: как писательница, она остро чувствует несовершенство мироздания и зачастую мыслит парадоксами.
– Хорошо нам с тобой тут сидеть. А Боренька и Зямочка, бедные! – вздохнула моя родительница, подставляя лицо солнечным лучам.
– Думаешь, они уже томятся в сырых и темных казематах? – спросила я, правильно угадав ход ее мыслей. – Это маловероятно, их не бросят в застенки без суда и следствия. Я верю в нашу милицию и в смежные с ней структуры, да и капитан Кошкин в целом произвел на меня приятное впечатление – немногословный такой, основательный. Я уверена, он не будет пороть горячку и попытается найти настоящего убийцу Нины Горчаковой.
