мной разгневанная хозяйка испорченного белья, попадись я ей в руки!
Рыжий нахмурил брови, потом что-то сообразил, просветлел лицом и подмигнул мне:
– Это съемка, да? А где камера?
– Там, – я неопределенно махнула рукой куда-то в сторону противоположного дома.
– Скрытая? – с тихим восторгом спросил Стас.
– Как государственная тайна, – подтвердила я. – Так что, Тарзан, ты вытащишь меня или нет?
– Спустим вниз, это легко, – кивнул спасатель. – Тем более кое-какой опыт у вас уже есть.
– Даже больше, чем ты думаешь, – вполголоса проговорила я.
Однажды в ранней юности я пыталась прыгнуть с парашютом с вышки, но оказалась слишком легкой и повисла на полпути между небом и землей, не одолев противовес. Как выяснилось, чтобы совершить не только прыжок, но и приземление, нужно весить не менее пятидесяти кило. Я обманула инструктора, и высшие силы меня немедленно покарали, заставив марионеткой болтаться в воздухе. Помнится, очень мне было неуютно! И тогда меня тоже спускали вниз, причем круглый парашютный купол над головой закрывал от меня общую суету на вышке, и создавалось крайне неприятное впечатление, будто я покинута всеми на произвол судьбы.
На этот раз я прекрасно видела все происходящее. То есть вполне могла бы видеть, если бы не зажмурилась крепко-накрепко.
– Все, можешь открывать глаза, альпинистка моя, скалолазка моя, – сказала Ирка, принимая меня в объятия.
Я настороженно поморгала: рядом с подругой топтались два рослых парня с хмурыми мордами.
– Кто такие? – с подозрением спросила я.
Эх, меняется, меняется характер: сколько себя помню, я всегда была веселым и общительным персонажем, но еще чуть-чуть – и начну шарахаться от людей, как снежный человек!
– Чип и Дейл, – ответила Ирка, успокаивающе поглаживая меня по плечу. – В смысле, тоже спасатели.
– А где же девочка? – обеспокоенно спросил Чип.
Дейл, задрав голову, смотрел на балкон пятого этажа. Должно быть, ждал спуска ребенка.
– Кто скажет, что это мальчик, пусть первым бросит в меня камень! – вполголоса заявила Ирка, уводя меня в сторону от дома, к припаркованному неподалеку автомобилю.
И мы по-английски, не прощаясь, удалились со сцены.
Вован подошел к дому со стороны гаражей, один из которых со вчерашнего дня стал его летней резиденцией: машины там отродясь не бывало, гараж Вован купил в нагрузку к двухкомнатной квартире на пятом этаже кирпичной хрущевки в те далекие времена, когда у него были постоянная работа и стабильный доход, а тяги к спиртному еще не появилось. Строго говоря, Вован и сейчас не был пропащим алкашом, пил он только по выходным, но так, что после каждого уик-энда долго – аккурат всю рабочую неделю – маялся беспросветной амнезией. Ни личному счастью, ни карьерному росту дурная привычка не способствовала, но Вован предпочитал не замечать очевидного
