style="font-size:15px;"> – Это почти правда, – заметила Ирка, выходя со мной из кафешки на площадку, где стояла ее машина. – Городское кладбище находится под открытым небом, и свежего воздуха там навалом, дыши – не хочу!
Первой, кого я увидела в небольшой группе людей у открытой могилы, была давешняя дама из «Планиды», Наталья Степановна. В глухом черном платье она величественно стояла у самого гроба, принимая соболезнования.
– И вы здесь, милочка? – немного удивленно произнесла она, когда я подошла положить пару красных гвоздичек.
– А как же! – воскликнула я, тактично приглушив голос. – Я ведь теперь тоже член вашего дружного коллектива, и покойник приходился мне коллегой – как-никак тоже специалист по социальной инженерии. Искренне жалею, что уже не смогу у него поучиться, как нужно работать. Кажется, несмотря на свою молодость, Дмитрий был отличным специалистом!
– Да, у Димы многому можно было поучиться, – согласилась со мной начальница.
– Это был очень энергичный молодой человек с редкой способностью успешно трудиться под давлением времени и обстоятельств, изобретательный, артистичный и целеустремленный! В прошлом году он почти два месяца работал в вечернюю смену поваренком в китайском ресторане, где регулярно встречалась парочка, находящаяся у нас в разработке!
– Да, это подвиг, – убежденно кивнула я. – Я бы так не смогла! У меня вся эта азиатская кулинария вызывает стойкую неприязнь. Вы знаете, что утку по-пекински перед смертью бьют палкой, чтобы мясо стало мягче?
– В самом деле? – заинтересовалась Наталья Степановна. – А вы не знаете, с замороженным бройлером этот трюк не пройдет?
– С курицей? – Я задумалась. – Я лично ее палкой не бью, только молоточком для мяса и то уже после разделки, когда разрежу на куски ножом…
– Может быть, ты оставишь кровавые подробности на потом? – спросила меня в ухо Ирка.
– Поговорим об этом после, хорошо? – улыбнулась я начальнице. – Может быть, мне, как члену коллектива, надлежит принять какое-нибудь участие в организации процесса?
– Да-да, подойдите к Верочке, она даст вам повязку, – скороговоркой ответила Наталья Степановна, отворачиваясь от меня к очередному соболезнующему.
С Иркой на буксире я отплыла в сторонку, нашла неподалеку от группы мужиков с лопатами кенгуристую Верочку, получила траурную нарукавную повязку и спросила:
– А почему у гроба стоит наша начальница, а не родственники усопшего?
– Ой, это очень грустная история! – всплеснула руками Верочка, которой явно хотелось поговорить.
– Расскажите ее нам, – попросила я.
– Да-да, расскажите! – повторила Ирка, вытягивая ушки в трубочки.
В Верочкином изложении «очень грустная история» выглядела так. У Димы Желтикова на целом свете не было никаких родственников, кроме любящей мамы. Мать и взрослый сын жили вместе и очень трогательно заботились
