которых является такая замечательная газета, как «Коммерсантъ» (а литературно-художественным воплощением – разобранные выше тексты Яркевича)».
Кто-то скажет: да, это поколение «новых русских» сгорело в пламени реформы, они опустошены и, по-своему, несчастны. Но они хоть создали состояния для своих детей – и уж из этих-то возникнет здоровая и свободная от оков русской культуры цивилизованная элита. Но никаких оснований для этих надежд нет – подорвав возможности воспроизводства интеллигенции из «старых русских», режим Ельцина надолго оставил Россию без культурного слоя, уже создал провал нескольких поколений. Ибо дети «новых» – пожалуй, самая культурно обездоленная часть, и никакими деньгами это не покроешь.
Что же с культурой для детей? Черепашки-ниндзя! Б. Минаев в «Независимой газете» с одобрением раскрывает смысл этой культурной программы: «Ржавые гвозди не просто так вбиваются в свежую необструганную доску, а скрепляют одну доску с другой, образуют конструкцию, угол, на который уже можно опираться при строительстве любого сознания. Ведь для того, чтобы легко нанизывать один сюжет за другим – надо довести этот абсурд до полной дикости, до кича, до абсолютного нуля». Сам выбор «гвоздей», которыми скрепляется детское сознание, сделанный телевидением А. Н. Яковлева, означает принципиальный и сознательный разрыв со всей траекторией русской культуры. В ней были очень строгие критерии допуска художника к детской душе – пробегите мысленно нашу детскую литературу, радио, кино. Дикий абсурд детского кича сегодня – не ошибка, не признак низкой квалификации. Это – шприц с ядом, вводимым в будущее России.
Что же нравится Б. Минаеву? «Дети перестают воспринимать уродство, неполноценность, страхолюдность – как нечто чужое, чуждое, страшное. Они начинают любить это страшное. Они начинают понимать его. Мой шестилетний сын спросил: пап, а канализация ведь – это где какашки плавают? И глаза его весело блестели… Оказывается, и там можно жить!»
В этом все и дело. И в дерьме можно жить – ничего страшного, значит, с Россией не происходит. Мы только должны отказаться от веками сложившимся в нашей культуре чувства безобразного. И нагнетается всеми способами «эстетика безобразного». Жирный, нарочито грязный и потный певец, колыхаясь всей тушей, что-то поет о девочке – из него делают звезду телеэкрана. Из политиков на экран чаще всего вытаскивают тех, кому выступать следовало бы только по радио. Гойя, кому пришлось наблюдать своих перестройщиков-либералов, призывавших в Испанию демократа Наполеона, написал на одном из рисунков: «Есть люди, у которых самая непристойная часть тела – это лицо, и было бы не худо, если бы обладатели таких смешных и злополучных физиономий прятали их в штаны». Антисоветские идеологи ставят обратную задачу – приучить к безобразному как норме. Создать новую культурную нишу для российской элиты. Минаев пишет о ней: «Это ниша грязи, канализации, какашек (то есть близости к ним), ниша доброго
