всерьез задумалась. Как Марина Ивановна вообще собирается мне навредить? Наши отделы почти не пересекаются, поэтому как-то подставить меня по работе вряд ли получится… Мысленно я прокручивала варианты – у меня получалось, что единственный выход для нее – это просто убить меня. Элементарно и не требует гениальных мыслей.
Но я искренне сомневалась, что Крутова способна на убийство. Подлость, сплетни, зависть, ругань – но вряд ли убийство.
На душе было мерзко. Вот сдалась я ей, а? Как будто у нее жениха увела или взяла взаймы тысячу долларов и до сих пор не отдала. Впрочем, ладно. Вряд ли эта мегера придумает что-то оригинальное, но на всякий случай я решила последовать совету Кати и быть осторожной.
Как только я вошла в наш кабинет, Громов тут же позвонил по телефону и в очередной раз позвал меня к себе.
Солнце потихоньку клонилось к закату, и небо было уже ярко-оранжевым. Когда я вошла к Максиму Петровичу, солнечный луч на миг ослепил меня. Громов сидел за столом – теперь его стол уже напоминал стол Светочки: весь завален бумагами, папками, книжками.
– Присядьте, Наталья Владимировна, я вас не слишком задержу.
Я опустилась на стул. Солнце, заглядывая в окно, освещало Громова сбоку, и я вдруг заметила седину в его волосах. Как странно, ведь ему всего тридцать восемь – теперь я это знала точно, полтора часа назад Светочка внесла Громова в нашу базу дней рождения.
– Я пригласил вас, господа, с тем, чтобы сообщить вам пренеприятное известие, – Максим Петрович улыбнулся. – Вы едете в Болонью, Наталья Владимировна.
Я вытаращила глаза. Сколько себя помню, на выставки в Болонью и Франкфурт – две крупнейшие книжные международные выставки – всегда ездили только заведующие редакциями и отдел маркетинга в полном составе. Михаил Юрьевич считал, что нам с ним там нечего делать – мы-то одни, а заведующих много, сами разберутся. В Болонью, правда, ездила только заведующая редакцией детской литературы, так как выставка на этом специализировалась, еще к ним присоединялся наш главный дизайнер. И тут вдруг – бах! – я еду в Болонью. Только вот зачем?
– А… эээ… – я никак не могла собраться с мыслями. – Вы уверены, Максим Петрович? Меня никто никогда не брал в Болонью. Михаил Юрьевич и сам не ездил, отпускали только заведующих, иногда – ведущих редакторов, а…
– Наталья Владимировна, – Громов смотрел на меня и улыбался, – я понимаю, вы удивлены, поэтому я объясню свое решение. Вы работаете здесь уже пять лет, и думаю, Болонья будет полезна для вашего профессионального роста. Кроме того, я вынужден лететь туда по делам, и вы мне будете нужны на нескольких встречах с иностранными издательствами.
– Хорошо, – я кивнула. – А когда выставка? То есть… когда я туда лечу?
– Выставка начнется 24 марта, – Громов положил передо мной на стол буклет и приглашение. – Накануне вы должны прилететь в Болонью, чтобы успеть выспаться и отдохнуть. Передайте эти документы Свете, пусть оформляет командировку на нас с вами.
Только выйдя из кабинета,
