что писал промышленник и банкир Михаил Рябушинский уже в эмиграции:
«Осенью, когда лён созревал, откупщики… главным образом евреи, немцы и англичане, скупали его по деревням, вывозили на фабрики, там его чесали, около 60 % получалось костры, не имевшей потребления, процентов 20–25 очёсков, остаток – чёсаный лён. Из него фабрикант брал нужные ему сорта, остальное продавал.
Как молния мне пришли… мысли. Россия производит 80 % всего мирового сырья льна, но рынок не в руках русских. Мы его захватим и сделаем монополией России… Сказано, сделано».
Однако оказалось, не так просто было это сделать. Даже могущественные в царской России братья Рябушинские, начав «льняной» проект в 1908 году и затратив много усилий, смогли сосредоточить в своих руках к 1917 году не более 18 процентов российских льняных фабрик. Слишком мощным было противодействие иностранных конкурентов, прочно обосновавшихся в Российской империи, как в собственном доме – если не лучше, чем в собственном.
Но при всём при том влияние Америки на желательное ей развитие России было пока далеко не таким, как этого хотелось бы элите США. В подтверждение сказанного можно привести много данных, но ограничусь одним. В 1914 году в Берлине вышла книга немецкого мелкобуржуазного экономиста Е. Агада с длинным названием «Крупные банки и всемирный рынок. Экономическое и политическое значение крупных банков на всемирном рынке с точки зрения их влияния на народное хозяйство России и германо-русские отношения». Автор 15 лет прослужил в Русско-Китайском банке, так что предмет знал, почему Ленин широко и использовал его данные в своей капитальной дореволюционной работе «Империализм как высшая стадия капитализма».
Так вот, Агад сообщал, что на конец 1913 года из 19 крупнейших банков России 11 были основаны фактически на иностранные капиталы, из них 4 – на германские, 2 – на английские и 5 – на французские. И это ведь имеются в виду только «чисто» чужие банки, но в остальных оставшихся восьми якобы «русских» банках иностранных капиталов тоже хватало…
В 1914 году Ленин, ссылаясь на данные Е. Агада, писал:
«Из почти 4 миллиардов составляющих „работающий“ капитал крупных банков, свыше 3/4, более 3 миллиардов, приходится на долю банков, которые представляют из себя, в сущности, „общества-дочери“ заграничных банков, в первую голову парижских (знаменитое банковское трио: „Парижский союз“; „Парижский и Нидерландский“; „Генеральное общество“) и берлинских (особенно „Немецкий“ и „Учётное общество“)… И, разумеется, страна, вывозящая капитал, снимает сливки: например, берлинский „Немецкий банк“, вводя в Берлине акции Сибирского торгового банка, продержал их год у себя в портфеле, а затем продал по курсу 193 за 100, т. е. почти вдвое „заработав“ около 6 млн. рублей барыша…».
Для темы моей книги здесь наиболее существенно то, что в приведенном выше перечне отсутствуют американские банки (хотя опосредовано они в русских прибылях, конечно же, участвовали). Причём и в промышленный сектор российской экономики капитал США тоже лишь начинал внедряться.
