в своей глупости, ему кажется, что весь мир устроен по его дурацкому образу и подобию.
Особенно делается тоскливо, когда дурак приходит в литературу. Ну ладно, издаст он пару дурацких своих трудов, нормальный человек плюнет и пройдет мимо, подивится, как на какую-нибудь уродину из кунсткамеры, подумает: «Что ж, бывает». Так ведь дурак после этого считает себя писателем и непременно станет объявлять каждому о своей особости и требовать к себе за это особого отношения.
Дурак любит писать красиво. Например, так: «В сокровенных залежах русской классики почивают по крайней мере три блестящих беллетриста, способных всю жизнь ублажать настроение обладателя этих велеречивых по изгибам занимательности изложения романов».
Или так: «Его призрачные неземные радости, пропитанные макабрической (гомо)эротикой, остаются, конечно, шиллеровскими дочерьми Элизия, сопутствуя существованию в лишенном измерений онейрическом пространстве, среди счастливых теней и одушевленнейших памятью о прошлом предметов».
Любимые писатели у дурака те, которые тоже умеют писать красиво. Их сочинения для дурака «сочные в округлой прелести легато из словечек, событий, с треском раскрывающихся, как пригоршня семечек», книги их, «томики эти – духовный бальзам для страждущего забыться от современности».
Очень нравится дураку красиво описанная любовь: «Я отдалась ему на трижды вспаханном поле».
Еще дурак не выносит критики. Когда же сам пытается кого-то критиковать, выходит у него примерно такое: «Как Чейз с семечками, со смаком пронесся Довлатов, ничего не оставляя, потому что добровольный хомут газетного фельетониста иссушает талант, лишает соизволения воли замахнуться на Уильяма, так сказать, Шекспира»[2].
Бойтесь дурака, дары приносящего. Дурака же, дары литературные приносящего, бойтесь вдвойне.
«Душегубство и живодерство в детской литературе» А. Етоева
О содержании этого сочинения ничего говорить не буду, оно очевидно, а расскажу лучше об истории ее написания.
Ярчайшее событие моего детства – падение Тунгусского метеорита.
Самое яркое событие последнего времени – встреча и сотрудничество с митьковским издательством «Красный матрос».
Невероятно, но два эти внешне не близкие ни по времени, ни по масштабам события неразрывно друг с другом связаны. Дело в том, что историю с Тунгусским метеоритом я впервые узнал из прочитанного в детстве романа писателя Казанцева «Пылающий остров». От этой книги и еще от нескольких ей подобных берет начало моя детская страсть к той огромной части литературы, которая – и вполне справедливо – среди людей культурно продвинутых называется литературой 2-го сорта.
Все мое детство прошло под знаком литературы 2-го сорта. Слова «приключения» и «фантастика» были для меня святыми словами, как для верующего «Бог Отец» и «Бог Сын» в Символе христианской веры. У меня дрожали руки, когда в них попадал маленький томик из «Библиотечки военных приключений» с косой полосой на обложке. Любая книжка, название которой начиналось
Все цитаты, приведенные в этой заметке, подлинные.
