старшие говорили младшим, Слабачку было особенно обидно, ещё и потому, что те были правы.
– Смотрите, слабачки, смотрите и так не делайте. На что нет сил, то не осилить и поэтому осиливать не надо. Кто хочет уметь то, что не надо уметь, тот будет всегда не уметь. Но то, что уметь будет – это хвастаться!
Слабачок понимал, что не прав, что делает не то, что не это надо делать, но им управлял кто-то внутри него и диктовал ему делать то, что он делал. И он старался изо всех своих силёнок. Он разбегался и бился о камни: об один ударился несколько раз, об другой ударился, о третий. Но глыбы оставались неприступными, как горы.
Вскоре появилась Главная муравьиха-воспитательница, а вместе с ней и много-много её муравьишек-воспитанников. Узнав, что её новый подопечный отправился на Поле глыб, она вместе с толпой своих шалунишек немедленно последовала туда и преодолела и заблужденье лесных троп и Всеядный Овраг и Брызго-реку.
Рой братишек-неугомонишек ворвался на Поле Глыб с неимоверным шумом над которыми возвышалась главная. Но, увидев попытки Слабачка, она почему-то не мешала ему. Почему-то не сказала: «Делай то, что делают все!»
А у Слабачка наступил момент, когда ему показалось, что огромная птица подняла его на своих крыльях и понесла по просторам необыкновенных «могу»!
Все увидели, как он разбежался и ударился о камень с такой силой, что обязательно должен был разбиться. Но нет, он не расшибся. Нет! Наоборот, у него… По-лу-чи-лось! Большой пребольшой камень сдвинулся с места, чуть не треснув сам! Удалось! Удалось! Правда, за целых полдня! Но, удалось! И велика беда – начало!
Муравьишка очень устал. Он, правда, успел попрыгать и поликовать, но вскоре сел и заплакал: сначала от радости, а потом и от безнадежья. Ведь вряд ли у него снова получится сдвинуть этот камень, хотя бы ещё один раз, а уж поднять, так нечего и мечтать. Тогда зачем же он всё это затеял?!
Чего сейчас полностью лишился он, так – это сил веры – веры в самого себя!
Но многие, кто смеялся над ним, теперь сочувствовали ему.
Его обступили такие же маленькие муравьишки, кто больше, кто меньше.
И все они пытались его подбодрить:
– Ты смог сдвинуть такую большую глыбину!
– Да, высотой в сотни муравьёв!
Но оставались другие муравьишки, которые остались стоять подальше, и раньше насмехались и продолжали и сейчас посмеиваться и показывать на него пальцем, но теперь завидуя. Они все, как и вчера, кричали: «Ой, подумаешь, подвинул!», «А надо: носить!»
Подошла Главная муравьиха и обратилась сразу ко всем насмешникам.
– Что вы делаете тут, где вам делать нечего? – спросила она.
– Мы смеёмся над глупость, – ответил самый смелый.
– А где глупость? – стала взглядом искать по сторонам Главная.
Многие указали лапкой на плачущего Слабачка.
– Какая же это глупость? – удивилась Главная муравьиха. – Это же ваш товарищ, такой же, как и вы, и плачет.
– Глупость
