style="font-size:15px;"> – Мн-да… Но делать что-то надо.
– Надо.
– Да, это уж точно.
– Мн-да. Ну, тогда туда того, который этого… мн… читать…
– Да, нет. Читать на потом.
– А на сейчас?
– Пока спросони, пока никто не понял что-чего, да что и как – провозглашать!
– Ну – это и правильно.
– Тогда… того, которого… который провозглашать…
– Да вам же и…
– Нет. Посмотрим, как пойдёт. А то не так вдруг?! Давайте вон того и туда.
Но того туда было не надо того. Тот и сам туда, и преблагополучно.
И стал провозглашать:
– Мы – сила, когда мы все!
Порознь бессилье!
Все кто куда – гибель!
– А когда один за всех?
– Если такой один есть!
Но чаще есть все!
– Это точно!
– Только…
– Что только?!
– Есть один такой!
– И где же!
– А э вон, за всех тягает! – лапкой показывает под камень.
– И молодец!
И слушают того, который сам сюда. И в глазах тех, кто его слушал и слышал, он стал расти. А став расти в глазах, расти стал и сам. А становясь больше, становился и громче. А чем лучше слышали, тем больше слышало.
– Скидайте его скорее, пока он не стал падать в чьих-нибудь глазах. Упадёт в глазах, и сразу дадут упасть и… нам.
Провозглашёвик настолько вырос, что не сбежал с глыбы, а сошёл с неё, сделав всего один шаг.
Послали чтеца. Чтец читал-читал и тоже начал подрастать и в глазах, и так. Подрастал, под-растал… Чтобы он, потом, не раздавил глыбу, Слабачка и, главное, главных, он, по еле слышному слову, тоже сошел.
– Хватит там всяким расти, пора и мне… и нам в рост войти.
Стали, став вместе на глыбу, умнёвики поучать и, конечно, падать в глазах. А став падать в глазах, стали уменьшаться. А как уменьшились до роста много ниже себя, так сами и поспешили с глыбы упасть. Было больно.
– Да, для трибуны не очень. Нужна такая, чтобы слышали все, а расти и еще и вниз… чтобы ни-ни… ни кому…
– Никому… Ни-ни!
– И надо бы восстановиться…
– Надо бы…
А четвёртая глыба благополучно приползла к тому же холмику и положена рядом с такими же, как и она, гигантскими камнями.
Слабачок возложил на себя пятый камень. Он был длиннее и ниже остальных.
«Опять в нагрузку возложат что-нибудь или кого-нибудь», – Слабачок подумал и не ошибся.
Впереди толпы оказались песнивьёвики. Они только что вернулись с большего межлесного фестиваля. Прослышав про лилипута атлета, тягающего гигантские глыбы, пришли убедиться.
Им обрадовались:
– Наконец-то развеселёвики – песнивьёвики пожаловали.
– Будет кому муравьерод потешить.
– А то всё читают-поучают!
– Провозглашают!
