заведённые, огненно-рыжая и голубовато-зелёная кошки немедленно начали тереться о ноги хозяйки. При этом их мурчание было такой силы, что казалось, будто рядом работает перфоратор. Шикнув на выпрашивающих подачку хвостатых девиц, Софья, погрозив хитрющим усато-глазастым мордам пальцем, напомнила, что не далее как час назад они умяли по приличной миске своего элитного корма. И, если верить тому, что написано на его упаковке, ягнёнок в соусе ничем не хуже свинины её, Софьиного приготовления. Которую к тому же им – кошкам, категорически нельзя.
Подцепив ножом нить, которая стягивала рулет, женщина освободила его от пут и переложила на блюдо. Полив исходящее паром мясо изысканным кисло-сладким соусом, рецептом которого с ней поделилась ещё одна подружка, накрыла крышкой и убрала это оружие массового котопоражения в уже успевшую слегка остыть духовку.
Мясо должно быть не только горячим, но и как следует пропитаться, иначе Антон опять будет ковыряться в нём с кислым видом. А потом опять побежит в «KFS» покупать эти ужасные острые крылышки или не дай бог ещё какой-нибудь мерзкий фастфуд. Вот Игорь никогда не привередничал, съедал всё, что дают, а иногда ещё и добавку просил.
– Как он там? – задумчиво произнесла женщина.
– …«Горомофлюй» – всегда берём с собой! «Горомофлюй» – полезный такой… – как-то громко и очень противно ответил ей телевизор.
Софья закрыла духовку и замерла посреди кухни, обхватив свои плечи руками. Уже больше года прошло с тех пор, как внезапно умер казавшийся воистину бессмертным Данил. И с тех самых пор как до Софьи дошло это известие, её не покидало безотчётное чувство страха за своего старшего сына.
В тот вечер, когда дед Игоря позвонил ей и сообщил о смерти своего сына, Ипполит на радостях откупорил лучший коньяк, а вот Софья к веселью присоединяться не стала. Сама не своя ушла в спальню и, закрыв дверь, не включая свет, долго сидела на краешке кровати, глядя на пустой участок стены, по которому бегали отблески проезжавших на соседней трассе машин.
Она никогда не любила Данила Нечаева, но и не ненавидела, до смерти боялась и старалась избегать. Отец Игоря всегда казался ей огромным непобедимым чудовищем и одновременно человеком-кремнём, на которого всегда можно положиться. Известие о его скоропостижной смерти настолько шокировало Софью, что она на несколько дней потеряла аппетит и никак не могла выкинуть из мыслей своего старшего сына. И в последние время всё стало только хуже.
«Всё будет хорошо. Игорь сильный и умелый. Он очень похож на Данила в молодости, и он обязательно вернётся…» – эти слова она твердила себе словно мантру уже который день. Но если обычно подобного аутотренинга хватало, чтобы тревога отпустила, то сегодня непонятное волнение не оставляло женщину с самого утра. Словно какой-то озноб пробирал её при мысли о старшем сыне, тайком от неё отправившимся служить стране в Сирии.
Кошки, словно почувствовав настроение
