молодые ребята спортивной наружности с одинаковыми рюкзачками, кепками и нашейными платками, которые при необходимости легко превращались в маски.
Несколько дней под объективами телекамер гости пикетировали Данки. Ездили с плакатами типа: «Приокский заповедник – достояние народа!» и «Руки прочь от “Русского Леса”!» по деревням и городкам. Баламутили народ, а затем, когда к протестующим подключились западные журналисты, решили прорваться на объект.
Что случилось дальше в самом лесу – никому не известно. Целые и невредимые все участники акции в защиту «Приокского Заповедного леса» вернулись в Москву, и как ни старались друзья и соратники вытянуть из них хоть слово о событиях того дня, молчали как рыбы, непонимающе хлопая глазами. Отснятые же журналистами кадры в основном содержали пасторальные лесные пейзажи, улыбающихся блогеров и нюхающих цветочки «активистов».
Какие-либо массовые выступления в этом месте больше не проводились, люди просто наотрез отказывались туда ехать, ссылаясь на собственную занятость и бессмысленность данной затеи. Впрочем, не все отказались от планов найти-таки дворец «Наитемнейшего», и вскоре в затихших было после протестных акций деревнях начали появляться незнакомые лица.
Больше всего среди них было худых до прозрачности юношей в потянутых женских свитерах, лишь вблизи отличимых от девушек, и мужиковатых бабёнок, внешне являющихся их полной противоположностью. Впрочем, таких же крикливых и напористых. И те и другие только и делали, что снимали всё на телефоны, видеокамеры и фотоаппараты. Тратили кучу денег и задавали местным странные, порой провокационные вопросы.
Едва завидев участкового, все они начинали громко кричать о свободе слова, демократии и произволе властей. Чаще всего представитель власти сам сбегал на своём, видавшем виды «уазике», что порождало у «победителей» бурю восторга, обычно заканчивающуюся банальной пьянкой. Чему-то более существенному мешал коварный деревенский самогон, косивший ряды «юношей бледных, со взором горящим» почище любого ОМОНа. Бабёнки же от него, наоборот, стремились разнообразить свою интимную жизнь, за что бывали биты местными красавицами, и тут же бежали к несчастному участковому писать заявления.
Однако многие из гостей быстро сворачивали свои любительские расследования и сбегали обратно в Москву. Ведь ходили по округе устойчивые слухи, что там, за рядами колючей проволоки, контрольно-следовой полосой и высоченным забором, украшенным проводами под напряжением, находится особая спецлечебница. Кое-кто даже своими глазами видел, как съезжали с трассы «М2» на хорошую асфальтовую дорогу, ведущую в глубину заповедника, сразу две, а порой и по три кареты «скорой помощи».
Но кого привозили на них, зачем и почему – оставалось тайной. Особенной жути ей добавляли суровые военные на КПП, причём не сопливые мальчишки-срочники, а матёрые волкодавы, увешанные оружием по самую маковку.
