меня при каждом ударе, говоря остальным, что старые правила о том, что не следует учить Силе бастардов, были придуманы именно для того, чтобы предотвратить такое.
Потом я стоял, молчаливый и пристыженный, а он ходил по рядам, всем нанося незаслуженные удары арапником, объясняя, что делает это, потому что мы все должны расплачиваться за промахи отдельных личностей. Не имело значения, что в этом утверждении не было никакого смысла и что удары были легкими по сравнению с теми, которые Гален только что нанес мне. Идея состояла в том, что все должны были расплатиться за мой грех. Я никогда не чувствовал себя таким опозоренным.
Потом он отпустил нас, чтобы мы приняли участие в следующей безрадостной трапезе, почти такой же, как вчерашняя. На этот раз никто не разговаривал ни на лестнице, ни за едой. И после этого я пошел прямо к себе в комнату.
Мясо скоро, – обещал я голодному щенку, поджидавшему меня. Несмотря на боль в спине и мышцах, я заставил себя вычистить комнату, убрать за Кузнечиком и принести нового камыша для подстилки. Кузнечик был немного рассержен на то, что его оставили одного на целый день, а я тосковал, потому что даже представить себе не мог, сколько может продолжаться это злосчастное учение. Я ждал допоздна, пока все люди в замке не оказались в постелях, прежде чем спуститься вниз, чтобы достать еды для Кузнечика. Я был в ужасе от одной мысли, что Гален может это обнаружить, но другого выхода у меня не было. Я уже наполовину спустился по большой лестнице, когда увидел мерцание свечки, двигающейся по направлению ко мне. Я прижался к стене во внезапной уверенности, что это Гален. Но это был шут. Он шел мне навстречу, белый, как восковая свеча, которую он нес. В другой руке у него был судок с едой и кубок с водой. Шут беззвучно сделал мне знак вернуться в комнату.
Войдя и закрыв дверь, он повернулся ко мне.
– Я могу позаботиться о твоем щенке, – сказал он сухо. – Но я не могу заботиться о тебе. Пользуйся своей головой, мальчик. Во имя всего святого, чему ты можешь научиться у того, кто так унижает тебя?
Я пожал плечами, потом вздрогнул.
– Это просто для того, чтобы укрепить нас. Я не думаю, что это будет продолжаться долго, прежде чем он приступит к настоящим занятиям; и я могу выдержать это. Подожди, – сказал я, когда он стал скармливать кусочки мяса Кузнечику, – откуда ты знаешь, что с нами делает Гален?
– Ах, это требует долгого рассказа, – сказал он весело. – А я не могу этого сделать. То есть рассказать. – Он вывалил Кузнечику остатки еды, долил ему воды и встал.
– Я буду кормить щенка, – сказал он мне. – И я даже попытаюсь выводить его ненадолго каждый день. Но я не буду за ним убирать, – он остановился у двери, – тут я провожу черту, дальше которой не пойду. Тебе бы следовало решить, где проведешь черту ты. И быстро, очень быстро. Опасность больше, чем ты думаешь.
И он исчез, унося с собой свечу и предостережение. Я лег и заснул под звуки щенячьего рычания Кузнечика, грызущего кость.
Глава
