передернуло.
– Но почему? – спросил я тихо.
Чейд вздохнул. Он сбросил семена в блюдце и слегка отряхнул руки, чтобы избавиться от тех, которые прилипли к его пальцам.
– Потому что ты бастард королевского рода и заложник собственной крови. Потому что сейчас, как я уже сказал, ты ничем не опасен Шрюду. Ты слишком молод, и, кроме того, ты все время у него на виду. Но Шрюд Проницательный смотрит в будущее. И ты тоже должен этому научиться. Времена сейчас беспокойные. Набеги островитян случаются все чаще. Люди на берегу начинают роптать. Говорят, что нам нужно больше патрульных парусников, а некоторые подумывают о собственных военных кораблях, чтобы совершать ответные набеги.
Но Внутренние герцогства не хотят платить ни за какие корабли, и особенно за военные, которые могут втянуть нас в настоящую войну. Они утверждают, что король думает только о побережье, а их крестьяне ему совершенно безразличны. И горцы становятся более несговорчивыми, когда мы пользуемся их перевалами, так что торговые пошлины повышаются с каждым месяцем. Поэтому купцы тоже ропщут и жалуются друг другу. На юге, в Песчаных пределах и дальше, за ними, засуха и времена очень тяжелые. Там все так и сыплют проклятиями, как будто король и Верити имеют и к этому какое-то отношение.
Верити хороший товарищ, и с ним приятно распить бутылку вина, но он не такой солдат и дипломат, каким был Чивэл. Он бы скорее охотился зимой на оленя или слушал менестреля у очага, чем путешествовал по зимним дорогам в пургу только для того, чтобы не терять связи с другими герцогствами. Рано или поздно, если дела не пойдут на лад, люди начнут поговаривать: «Что ж, бастард не бастард, нечего поднимать из-за него шум. Чивэл должен прийти к власти. Он бы быстро прекратил все это. Он, может, немного зануда, но по крайней мере делает дело и не позволит чужеземцам давить нас».
– Значит, Чивэл еще может стать королем?
Этот вопрос вызвал во мне странный трепет. Мне тут же представились триумфальное возвращение моего отца в Баккип, наша возможная встреча и… что тогда?
Чейд, казалось, читал мои мысли.
– Нет, мальчик, это совершенно невероятно. Даже если бы весь народ хотел видеть его на престоле, я сомневаюсь, что он пошел бы против собственного решения или против воли короля. Но это бы вызвало ропот и пересуды. Мог бы вспыхнуть бунт, а свободно разгуливающий по стране бастард стал бы опасен. Тебя пришлось бы угомонить, превратив в марионетку короля, его орудие, или в труп – одно из двух.
– «Орудие короля». Понимаю.
Я был совершенно подавлен услышанным. Короткое видение синего неба над желтой дорогой, по которой я еду верхом на Угольке, внезапно исчезло. Вместо этого я подумал о собаках в будках или о ястребе, который сидит, накрытый колпаком, на руке у короля и может взлететь только с высочайшего дозволения.
– Необязательно все будет так плохо, – промолвил Чейд. – В большинстве случаев мы сами строим свою тюрьму. И так же человек создает свою свободу.
– Значит,
