время сам правитель страны не имел ясного представления, что нужно делать. Если бы был выпущен королевский эдикт о том, должны или не должны люди платить выкуп за заложников, было бы лучше. Не важно, что именно в нем утверждалось бы, – все равно некоторые люди были бы не согласны, – но по крайней мере король занял бы какую-то позицию. Люди бы видели, что их король посмотрел в лицо новой угрозе. Вместо этого усиленные патрули и часовые создавали впечатление, что Олений замок в панике и не имеет никакой стратегии, как противостоять опасности. В отсутствие королевского эдикта прибрежные города брали дело в собственные руки. Собирались советы, на которых жители обсуждали, что станут делать, если на их город будет сделан налет по сценарию Кузницы. Одни решали так, другие иначе.
– Но в любом случае, – устало говорил мне Чейд, – не имеет значения, что они решат. Это ослабляет их преданность королю. Заплатят они дань или нет, пираты могут смеяться над нами за своим кровавым пиром. Потому что, решая, что делать, наши горожане говорят не «если мы будем „перекованы“», а «когда мы будем „перекованы“». И таким образом, они уже сломлены духом, если не телом. Они смотрят на родных – мать на ребенка, мужчина на родителей – и готовятся отдать их или на смерть, или на «перековку». И королевство рушится, потому что каждый город должен принимать решение за себя и, таким образом, отделяется от целого. Мы разобьемся на тысячу маленьких местечек, каждое из которых будет встречать нападение в одиночку и заботиться только о себе. Если Шрюд и Верити не начнут действовать быстро, от королевства скоро останутся только название и воспоминания о бывших правителях.
– Но что они могут сделать? – спросил я. – Какой бы эдикт ни вышел, он будет неправильным.
Я взял каминные щипцы и подпихнул в огонь тигель, за которым следил.
– Иногда лучше сказать что-то неправильно, чем промолчать, – проворчал Чейд. – Посмотри, мальчик. Если ты, простой парень, можешь понять, что оба решения неправильны, значит то же самое может сделать весь народ. Сейчас все выглядит так, словно каждый город должен сам зализывать собственные раны. Эдикт хотя бы помешал этому. А кроме эдикта, Шрюд и Верити должны принять и другие меры. – Он наклонился, чтобы посмотреть на бурлящую жидкость. – Больше жара, – сказал он.
Я взялся за маленькие мехи.
– И какие же?
– Организовать ответные набеги на островитян. Обеспечить необходимое количество кораблей и снаряжения для встречного удара. Запретить соблазнять пиратов выпасом стад на прибрежных пастбищах. Снабдить города оружием, раз мы не можем предоставить каждому селению войска для защиты. Во имя плуга Эды, в конце концов, раздать людям шарики семян карриса и белладонну, чтобы они могли носить их в сумках у пояса и лишать себя жизни, если попадут в плен к пиратам. Все, что угодно, мальчик, любое деяние короля в нынешней ситуации будет лучше этой проклятой нерешительности.
Я
