там только не хватало! Вы до тех пор лебезили с ними, пока они не взяли вас, наконец, с собой.
Господину Эльриху не понравилось слово «лебезить». Он ответил немножко обидчиво:
– Не думаю, чтобы я заслуживал упрека за то, что отдаю должное великим людям и воспользовался случаем присоединиться к ним. Знаменитый Зоннек, который так же спокойно отправляется в экспедицию в центральную Африку, как мы – на прогулку за город, ученый профессор, который, так сказать, на «ты» с тысячелетними мумиями, и…
– И этот нахал Эрвальд, – перебила Ульрика, – который и не знаменит, и не учен, а держит себя так, точно ему принадлежит весь мир! Зоннека я еще признаю, да и профессора тоже, хотя у него настоящая мания копаться в языческом хламе.
– В языческом хламе! – с ужасом повторил Эльрих. – Но ведь это – находки неизмеримой важности! Это памятники великого прошлого, свидетели культуры минувшей эпохи…
– Да, да, все это написано в путеводителе, и вы, очевидно, выучили наизусть, – срезала его Ульрика. – Знаю я, что это такое; в Каире мы помчались в музей, чтобы видеть все эти прелести, и не нашли ничего, кроме хлама. А что касается древних мумий, то прямо-таки грех вытаскивать их из песков, в которых они лежат уже столько тысяч лет.
– Извините, они лежат в каменных гробницах в Фивах, – с полным знанием дела возразил новоиспеченный ученый.
– Ну, и пусть их! Я туда не полезу и никогда не допустила бы, чтобы меня после смерти вырыли и выставили на позорище публике. Это – бесстыдство! Слава Богу, в нашем Мартинсфельде не делают таких вещей. У нас тебя хоть похоронят прилично.
– Здравствуйте, мадам! – раздалось вдруг приветствие на немецком языке.
Оно произвело на дам престранное впечатление: старшая выпрямилась, как свечка, и уставилась на господина, появившегося в дверях столовой, как на привидение, а младшая густо покраснела и выронила шляпу; но это было очень кстати, так как, наклоняясь за ней, она могла хоть как-то скрыть свою растерянность. Однако господин, должно быть, все-таки кое-что заметил; его глаза блеснули, и он быстро подошел.
– Доехали благополучно, мадам? Очень рад! Как ваше здоровье, сударыня? Честь имею кланяться, фрейлейн! Мы ведь с вами – старые знакомые!
Он хотел дружески пожать руку старой знакомой, но та энергично отдернула ее и воскликнула, не трудясь скрывать свое возмущение:
– Доктор Бертрам! Вы опять здесь?
Такой прием не был поощрителен, но доктор улыбнулся так любезно, точно его встретили с распростертыми объятиями.
– «Опять здесь»! Я приехал вчера вечером. Удивительно, как судьба постоянно сводит нас вместе!.. Право, удивительно!
Бертрам мог бы объяснить это «удивительное» обстоятельство тем, что, не достав уже билета на пароход, на котором ехали дамы, поспешил приехать следующим; но он мудро умолчал об этом и обратился к Эльриху, сидевшему рядом с Зельмой:
