в сфере его детского восприятия мимолетом, пролетом, – сказочная Жар-птица. Такая же яркая и неуловимая. Она ассоциировалась у маленького Игоря с праздником, с редким и чудесным ощущением красоты и счастья, недоступного в повседневности… Не то чтобы повседневность его была унылой, но все же рядовой. И отсутствие в ней матери оборачивалось для мальчика не столько тоской ее отсутствия, сколько праздником ее редкого присутствия.
С Игорем сидела няня, бывший научный сотрудник, папа с ней когда-то работал. Человек добрый, строгих душевных правил, всесторонне образованный, она в перестройку попала под сокращение, а в предпенсионном возрасте это был конец. Папа спас ее, взяв в дом, на зарплату, а она спасла папу и Игоря: у них в доме наконец появилась заботливая женщина.
Мама хозяйством не занималась. Она ничем не занималась. Разве что собой. Вставала она поздно, долго слонялась по квартире в пеньюаре, ни с кем не разговаривая, – по пробуждении у нее отчего-то всегда случалось хмурое настроение; затем она лениво завтракала; потом одевалась и исчезала на всю оставшуюся часть дня. Приходила она, когда Игорь уже спал, отчего он ее почти никогда не видел.
Софья Борисовна, няня, заменила ему мать практически во всех ее функциях. Все его детские сказки, все его разбитые коленки, все его проверенные уроки, зоопарк и цирк – все это была «няня Соня».
А мама была «Жанной», так она велела звать себя сыну.
После ухода матери из семьи Софья Борисовна стала в доме полноправной хозяйкой, выполняя с той же добросовестностью, с которой раньше занималась наукой, все функции женщины в семье – кроме функции жены. С папой они просто дружили. Как-то папа сказал ей, Игорь слышал: «Ты можешь не беспокоиться за свое будущее, Сонечка. Я больше никогда не женюсь, и у Игорешки не будет мачехи, а тебя отсюда не выживет новая хозяйка!»
Игорь тогда, помнится, порадовался за няню Соню. Он не хотел бы, чтобы ее кто-нибудь «выжил» из их семьи. Он ее любил.
– Нет, Алексей Андреевич, – потер лоб Игорь. – У меня мачехи нет. Только мама… Отец женился на ней, когда она была еще студенткой. Его студенткой. Тогда, до перестройки, быть профессором и доктором наук считалось престижно… И платили хорошо. Его направление в молекулярной биологии было очень перспективным, так что даже в те годы папа зарабатывал вполне прилично. А уж потом тем более… Но родители давно развелись.
Хм, нестыковочка вышла. Некая Софья Борисовна, отправившаяся за покупками, ввела детектива в заблуждение.
– Как ее звали, твою маму?
– Жанна. Почему «звали»? Ее и сейчас так зовут… Она жива и здорова.
– Вы общаетесь?
– Нет. Просто имя ее иногда мелькает в светской хронике…
Когда Игорю было двенадцать с половиной лет, Жанна заявила отцу, что уходит. К более красивому и более богатому.
Игорь слышал этот разговор – случайно, нечаянно: слишком громко родители разговаривали. Слишком бурно. Позабыв о сыне.
Игорь проснулся, разбуженный их громкими голосами. И вышел
