что мальчика нужно отключить от аппарата, – еще более глухо, не глядя в глаза профессору, проговорил доктор. – Мне очень жаль.
– Мне тоже, – спокойно отвечал профессор. – Но у меня другая точка зрения на этот счет.
– Но… – доктор хотел что-то возразить, но натолкнулся на похолодевший взгляд Стоуна и умолк, оборвав себя на полуслове.
– Не волнуйтесь доктор, скоро я заберу мальчика в клинику моего сына. И с ваших плеч упадет этот груз ответственности. – Профессор смягчился. – Я понимаю, вам кажется невозможным его восстановление, но я верю, что если у нас есть хотя бы один шанс, его нельзя упустить. Я должен сделать все возможное, понимаете?
………..
За эти дни он повидал столько же недоуменно вытянувшихся, сколько скорбных и сочувствующих лиц. Он улыбнулся, вспомнив, как вошел в клинику сына. После трагедии все сотрудники уволились, и огромное пространство, опустев, казалось устрашающе заброшенным. На полу валялись оброненные и забытые кем-то бумаги. Гулко отдавались шаги, их звук объединялся с потрескиванием мигающей лампочки на потолке. Он прошел по этажам, заглядывая в палаты, которые давно не убирали, открыл дверь лаборатории и долго искал выключатель, а когда наконец неестественно ярко осветилось нераспакованное и неподключенное оборудование, покрывшееся пылью, присел на вертящийся стул и закрыл руками глаза. Усталость навалилась, и ему показалось, что он не в силах даже двинуть пальцем, не то что привести в рабочее состояние лабораторию, в кратчайшие сроки провести ряд сложнейших операций, испытаний, новых операций…
Он очнулся от легкого прикосновения. Кто-то робко тряс его за плечо.
– Профессор! Профессор Стоун! Профессор! – Медсестра Мэри смотрела встревожено. Никогда она не видела профессора Стоуна таким.
– Мэри? Что вы здесь делаете? Я думал, клиника совершенно пуста.
– Я и Рон, ваш водитель, помните? Мы с Роном продолжаем дежурить здесь, ведь все сбежали, едва только узнав о… о… вы понимаете меня… Но как можно оставить все это? Здесь аппаратура, результаты исследований… И я думала, что вы можете прийти сюда… Понимаете, я звонила вам, я хотела предложить свою помощь, любую, любую помощь, но вас так трудно найти, вы, кажется, совсем перестали бывать дома, проверять автоответчик… Профессор, я не знаю, что сказать. Как вы? – Она совсем сбилась и испуганно подняла глаза на профессора.
Тот улыбался. Впервые за долгое время он почувствовал себя не одиноким.
– Мэри, дорогая Мэри, я лучше, чем может показаться. Моя жизнь продолжается. Продолжается и жизнь Мартина, хотя пока не в полную силу. Но мы с вами это изменим, верно? Вы ведь поможете мне, дорогая моя Мэри? И Рон? Его помощь мне понадобится!
– Конечно, всегда готов помочь, профессор. – В комнату как раз вошел водитель Ронни. Он встал, широко расставив ноги, и почему-то начал закатывать рукав старенькой рубашки, будто желая показать, что уже сейчас готов взяться за любое дело.
