из «Логова» уехала без оружия, а возвращаюсь без… коня. Одним словом – потеря, под стать неведомому супругу. Подумав об этом, посмотрела на идиота порыжевшего, покачала головой. И чего он своими поползновениями добиться хочет? Напугать? Глупость! Все ж знают, что у него с недавних пор не стоит, а у его жены чешется – кстати, именно от нее все и знают.
– Тасор, убери руки. – Не внял, грудь мою сжал сильнее. – Тасор, не доводи до греха. Хранитель рода Дори тебе все конечности оторвет, но жить оставит.
Ослабил хватку, засопел. А глаз не поднимает, взирает на кружева нижней сорочки и меня вниманием своим морозит.
– И чего ты взъярился, что у жены теперь тариец в супругах?
Не ответил. Что ж, продолжим расспрос.
– Подумаешь, воин, подумаешь, сильный… он будет далеко, а ты всегда рядом. – Со вздохом самолично убрала от себя руки Галжского, начала застегиваться. – И вот что, хватит стесняться, сходи к лекарю, возьми от своего недуга лекарство…
– Он еще не приехал. – оборвал меня рыжий увалень и отошел на шаг.
– Приехал. Лекарь Томис как раз в моем «Логове», вполне возможно, сидит сейчас в харчевне и наслаждается арией. – Вспомнила о медам Тюри, потерла уши и уже совсем другим тоном обратилась к бывшему… помощнику. – Кстати, за глупость твою я конфискую сани, а ты пройдись, проветрись.
Я думала, прогулка хорошо помогает от тяжелых дум, но ошиблась. До «Логова» Галжский не дошел. Пока я наслаждалась быстрой ездой на санях, вдыхала морозный воздух и радовалась солнечным лучам, мой бывший помощник калечился. Вернее, как гласила записка, отправленная к лекарю, Тасор скользил на льду, падал и… ломал руки, а затем и ноги. В процессе, возможно, задел и голову. Иначе не объяснить, где он лед нашел и почему отказался ехать к лекарю в «Логово». И когда местные хранители правопорядка вытащили его из сугроба, идиот рыжий зарекся ко мне приближаться. Наверное, узнав об этом, следовало обрадоваться, но я лишь махнула рукой, отдала сани спешившему на помощь лекарю и, подхватив посылку, направилась к крыльцу.
Но едва занесла ногу над ступенькой, как на меня из-за поворота вылетела взмыленная беглянка. Глаза как блюдца, грива дыбом, хвост дугой. Уж думала, она меня сейчас затопчет и не заметит, но кобыла заметила и, более того, обрадовалась. С диким ржанием затормозила, плюхнувшись на круп и выпрямив передние ноги. Знать не знаю, как ей удалось повернуть, но скотина с наглым норовом оказалась позади меня, лбом в спину ткнулась и захрипела.
Причина ее страха и забега вокруг харчевни оказалась здесь же через секунду – злой оборотень в порванной куртке, со снежной «шапкой» и древесными «перышками» на голове. Ох, чует мое сердце, кто-то влетел в сугроб возле дровяницы и основательно ушибся.
– Асд! Какая радость, как добрался?
– Замечательно, – по слогам процедил он, стряхнул «шапку», повел плечами и медленно пошел на меня. – А ты как добралась? На своих двоих.
– Вообще-то, на санях.
– Но она тебя
