в черном переглянулись и решили не связываться с полицейским быдлом, бицепсы которого распирали рукава форменной рубашки.
– Мы доложим о вашем поведении руководству. – Слоненков шевельнул ноздрями и пошел к месту взрыва.
Кабанов махнул рукой и направился в другую сторону.
Дмитрий поздоровался с водителем «скорой помощи», спросил номер медсанчасти.
– Первая подстанция, – ответил водитель, мужик лет 50 с лицом, будто рубленным из дерева. – В восьмую медсанчасть повезем, они сегодня дежурят.
Как бы «пострадавших» вместе с бомбистом в одну палату не определили, придется охрану выделять.
– Как там подопечный? – поинтересовался Кабанов у сержанта, курившего у задней двери «скорой».
– Его врачи перевязали и под капельницей оставили, сами к другим пострадавшим пошли.
– Легко, значит, отделался.
Дмитрий открыл дверь, забрался в салон. На каталке лежал мускулистый паренек с забинтованной головой и нижней частью туловища.
– Здравствуй, Игорек. Как себя чувствуешь?
Игорь чуть скосил взгляд.
– Нормально.
– Знаешь, наверно, что можешь ничего не говорить, но чтобы тебя в террористы не записали, лучше все‑таки поведай, что за конфликт с местными уголовниками произошел.
Смирнов приподнял голову, посмотрел на культуриста в полицейской форме.
– Мать с отцом в «Ашан» поехали, решили продуктов закупить побольше. Я остался, готовился к экзаменам.
– Где учишься?
– В университете, на химико–технологическом.
– Понятно. На лабораторных занятиях случайно не те реактивы смешал.
– Именно те. – усмехнулся Игорь. – И слава Богу. Услышал в открытое окно мат и голоса родителей. Выглянул, увидел, к ним трое мужиков пристают. Двое отца избивают, третий мать к машине прижимает. Я «реактивы» свои, – снова усмехнулся, – в железной фляжке достал, побежал на улицу. На лестнице чуть на шнурки не наступил, мог бы там еще теракт совершить.
Острить парень пытается – защитная реакция, не отошел еще организм от встряски, понял Кабанов. И не сознает пока, чем дело обернуться может.
– Я им закричал, чтобы оставили родителей в покое. Они стали орать, что скоро их время настанет, всех лохов они на нож посадят, а кто жить хочет, пусть добром делиться. Что‑то в этом роде. Самый длинный, со сплющенной головой нож вынул и на меня. Успел в бок ударить. Я вижу: мать к отцу бросилась, вокруг никого, сам в сторону отпрыгнул, пробку на фляжке повернул, внутри трубка стеклянная разбилась. Фляжку под ноги этим скотам бросил, взрывом вот самого задело. Врачи говорили, никого я не убил из этих.
– Вроде нет.
– Жаль. – Игорь спокойно смотрел в глаза полицейскому.
– Да уж, теперь они такую версию споют, и ты террористом окажешься и родители албанскими
